Мумия, или Рамзес Проклятый. Энн РайсЧитать онлайн книгу.

      Странно… В этом доме не устраивали панихиды по отцу. Зато вот сейчас осторожно вносят через анфиладу гостиных раскрашенный саркофаг Рамзеса Великого, несут его, словно на погребальной процессии, к библиотеке, которую отец всегда называл египетским залом. Здесь будет бдение у гроба мумии; только вот того, кто должен был бы находиться возле этого гроба, тут нет.

      Джулия смотрела, как: по указанию Самира сотрудники музея ставят саркофаг стоймя в юго-восточном углу библиотеки, слева от открытой двери в оранжерею. Прекрасное место для мумии. Любой, кто войдет в дом, сразу же заметит ее. И собравшимся в гостиной она тоже будет видна.

      Свитки и алебастровые кувшины будут покоиться под зеркалом, на длинном мраморном столе, придвинутом к восточной стене, слева от саркофага. Бюст Клеопатры уже водрузили на подиум посреди зала. Золотые монеты положат на специальную музейную стойку рядом с мраморным столом. И остальные бесценные сокровища можно теперь разложить так, как распорядится Самир.

      Ласковые предзакатные лучи солнца проникали в библиотеку из оранжереи, исполняя причудливый танец на золотой маске царского лика и на сложенных крестом руках.

      Она великолепна и, безусловно, подлинна. Только дурак может усомниться. Но что же это была за история?

      «Скорее бы все они ушли, – подумала Джулия, – скорее бы остаться одной и как следует рассмотреть отцовские находки». Но эти люди из музея, наверное, никогда не уйдут. А тут еще Алекс… Что делать с Алексом, который стоит рядом и не оставляет ее одну ни на секунду?

      Конечно же, Джулия была рада присутствию Самира, хотя, видя, как он страдает, сама мучилась еще больше.

      И держался Самир, одетый в черный цивильный костюм и накрахмаленную белую рубашку, напряженно. В шелковом национальном одеянии он был похож на темноглазого принца, который далек от этого суетливого века и его сумасшедшей гонки по дороге прогресса. Здесь он казался посторонним, чуть ли не лакеем, несмотря на приказной тон, каким разговаривал с сотрудниками музея.

      Когда Алекс смотрел на них и на сокровища, у него было очень странное выражение лица. Эти предметы ничего не значили для него: они принадлежали иному миру. Разве он не видит, как они прекрасны? До чего же ей трудно его понять!

      – Интересно, сбудется ли проклятие? – тихо спросил Алекс.

      – Не будь смешным, – отозвалась Джулия. – Какое-то время они тут еще поработают. Почему бы нам не пойти в оранжерею и не попить чаю?

      – Да, давай так и сделаем, – согласился Алекс.

      Ему все это отвратительно, разве нет? Выражение отвращения ни с чем не спутаешь. Он не испытывает никаких чувств при виде сокровищ. Они ему чужды; они для него ничто. С таким выражением лица Джулия могла бы смотреть на какой-нибудь современный станок, в которых ничего не смыслила.

      Это огорчало ее. Но сейчас все ее огорчало – и больше всего то, что у отца было так мало времени, чтобы насладиться всеми этими сокровищами,