Полуденный бес. Павел БасинскийЧитать онлайн книгу.
страдающим лицом, стоял на террасе и сердито допрашивал княжеского кучера. Парень отвечал охотно, но бестолково. Ознобишин нервничал, временами срываясь на визгливый крик.
В гостиной князя ждали следователь Федор Терентьевич Курослепов, толстый, одышливый, с бабьим лицом и постоянно потеющими залысинами, которые он протирал огромным платком, и капитан-исправник Илья Степанович Бубенцов, молодой, самолюбивый и словоохотливый полицейский.
Курослепов сидел на старом продавленном стуле, осторожно щупая его и проверяя на прочность. Бубенцов ходил взад-вперед по гостиной, бросая сердитые взгляды на живописное собрание на стене. Некоторые полотна сняли недавно, и от них на обоях еще оставались светлые квадраты, отчего галерея напоминала щербатый рот. Исправник остановился перед большой картиной с изображенными на ней мужчинами, застывшими в изломанных позах, в черных фраках и высоких цилиндрах. Но его внимание привлек не сюжет, а осколки бутылочного стекла на нижней части рамы.
– Кто художник? – нервно спросил Бубенцов.
– Кажется, Гогарт, – нехотя ответил Федор Терентьевич и, зевая, перекрестил рот.
– Дорогая?
– Копия…
– А эта? – Бубенцов грубо ткнул дымящейся папиросой в альпийский пейзаж.
– Какое вам дело?
– Решительно никакого!
Курослепов тяжело встал со стула, подошел к Бубенцову и уставился на него немигающими слезящимися глазами.
– Илья Степанович, за что вы так ненавидите Сержа? Я понимаю, он человек невозможный. Но и вы тоже хороши.
Бубенцов пожелтел от злости.
– С чего вы взяли, будто я его ненавижу? Слишком много для него чести!
– Если все дело только в Ольге Павловне…
– Молчите! – в бешенстве крикнул исправник. – Или вы рискуете стать моим врагом! Впрочем… вы правы! Я знаю, что вы это знаете и что это знает весь город, и Ольга Павловна – тоже. Да, я люблю! Да, понимаю, что это безнадежно! Но я не позволю смеяться над своими чувствами разным титулованным мерзавцам!
– Кто же над вами смеется, голубчик!
– Люблю и не стыжусь! – не слушая, продолжал Бубенцов. – Да, я плебей, солдафон! Я не учился в университете, как вы с князем. Но я получил это место, честно служа Отечеству! И за это меня презирают наши уездные фрондеры!
– Не кричите вы так! – поморщился Курослепов. – Например, я вас уважаю. Всяк человек на своем месте хорош…
– Всяк человек? Всяк человек – вы сказали? Вот и вы меня презираете! Но мне наплевать-с! Ведь я, Федор Терентьевич, перед вами и князем трепетал-с. Вот, думаю, люди тонкие, образованные. Их не пороли в детстве, они не слышали от родителей пьяной ругани. Их не запирали в чулане с крысами на всю ночь. Но теперь – шалишь! Теперь я мно-о-го о вас знаю! И заметьте, не бегу докладывать по начальству. Потому что свою гордость имею-с! А Ольги Павловны вы не касайтесь! Для вас это пустяк, анекдот-с! Думаете, я не знаю, какое mot запустил князь в обществе? «Влюбленный жандарм – это такая же пошлость, как палач, играющий на мандолине». Ужасно остроумно!
– Вы