Дело Иванова. Сергей АндреевскийЧитать онлайн книгу.
вера только спуталась». Вот что! Вера в иную жизнь, какое-нибудь оправдание земных несправедливостей нужны этим людям как воздух, как манна небесная. Иначе их ум, их благородные страсти, их добрые чувства им только в тягость, ссорят их с окружающими и делают их невыносимыми в жизни. И видя себя постоянно огорченными и не попавшими в цель, каждый раз обманутыми или обращенными на дурную дорогу, они уже начинают считать себя роковыми, то есть такими, которым несчастье на роду написано! И они его принимают как нечто должное… Но как же, спрашивается, оставаясь живыми, могут они не обманываться каждый раз, когда счастье будто снова и снова протягивает им руку?
И вот такой-то человек, в таком именно настроении, встретился с простоватой и миловидной Настасьей Назаренко. Он предположил в ней олицетворение своего, уже несомненного, неотъемлемого и высшего счастья. И здесь-то именно его стерегло самое тяжкое горе в жизни. На этом он уже совсем и окончательно скрутился.
Но прежде чем войти в подробности любовной драмы Иванова с Настей, необходимо вспомнить его в высшей степени своеобразные отношения к Кларе. Это был самый значительный и едва ли не единственный настоящий роман в жизни Иванова. Любовь эта продолжалась три года и теперь еще не кончена… Много задушевного, грустного и глубокого было в этом странном чувстве Иванова. Вы знаете, что Клара была бонной у начальника Иванова в Ревеле, полковника Гершельмана. Вы помните, как ее описывает Иванов: высокая, стройная, совершенная блондинка, свежая, чистенькая, с детским личиком – настоящая барышня. Они полюбили друг друга, но не сразу, а постепенно. Только через семь месяцев после знакомства, Клара первая призналась Иванову в любви в письме, которое ему передал денщик. Между влюбленными возникли небывалые, невероятные в их классе, отношения. Три года свиданий, на полной свободе, при ласках, самых кротких, заходивших очень далеко – и в результате: девственность Клары до настоящей минуты. Иванов даже описывает эти ласки, их страстность и мучительность, – и с полным правом восклицает: «не знаю, кто бы мог воздержаться и не соблазниться при всем, что я видел и чувствовал!»… Переписка молодых людей подтверждает эту необычную воздержанность Иванова, его силу воли над собой, его страх перед доверием чистой девушки. В одном из своих последних писем к Иванову Клара, совсем по-детски, просит Иванова сказать ей: «чистая ли она еще девушка или нет?» А Иванов также в одном из своих последних писем, – в которых вообще и всегда называет ее не иначе, как «чистою», – спрашивает Клару с полным спокойствием совести: «что я требую от тебя, кроме чистой любви?» – и тут же добавляет (так может сказать не обольститель, готовый сбыть свою жертву другому, а только человек, сознающий свою невиновность перед честью девушки): «если бы ты нашла человека, которого бы я счел тебя достойным, я окончил бы наше счастье». Думаю, что таких примеров господства силы духовной над силой животной едва ли много сыщется в наше время.
Конец