Кирпичи. Данияр СугралиновЧитать онлайн книгу.
к моей совести, а может, просто хотел объяснить, что он улыбался вовсе по другой причине. Кто знает. Лично я склонялся к версии о том, что Жора хотел максимально доступными методами внушить мне неприемлемость моей линии поведения без должного к нему, Жоре, уважения. Проще говоря, дать мне по шее.
Да, пробыть даже полдня «мужиком» без должной подготовки, а тем более не подкреплённой возможностью физически обосновать свои слова, – тяжело.
Поднявшись на второй этаж, где находился офис нашей фирмы, я зашёл в туалет и привёл себя в порядок: снял очки, почистил одежду, вымыл руки, умылся. Вгляделся в зеркало: обычный парень, серые глаза, короткие русые волосы… На лбу – шрам в виде молнии. Ха-ха, шучу. Шрамов нет и не было не то что на лбу, вообще ни на какой части тела. Драться – никогда не дрался, а от жестоких порезов и падений Бог миловал. В общем, важнейшая часть в моей жизненной подготовке была упущена, а что-то навёрстывать в двадцать семь лет – поздно. Или ещё не поздно?
Жил я по принципу: «Все люди хорошие, пока не докажут обратное». Если же люди «доказывали обратное», я в очередной раз разочаровывался в этом мире, впадал в апатию и терял вкус к жизни. А потом просто переставал с «доказавшими обратное» общаться.
Встав у окна, я закурил. Втягивая сладкий дым «Мальборо» вкупе со свежим октябрьским влажным воздухом, я ещё раз вспомнил разговор с Лёхой. Странно, но в тот момент я не задавался вопросами: кто этот человек, зачем он завёл со мной разговор и учил, как жить? Его тезисы доказательств не требовали: моя паскудная жизнь была живым примером, что так себя вести нельзя.
Пора менять принципы. Отныне все люди для меня – сволочи и скоты. Пока не докажут обратное.
Перед тем как войти в отдел, я расправил плечи, распрямил спину. Сняв куртку, подошёл к своему рабочему месту. По экрану монитора лениво летало звучное слово «Чмо». Чёрт. Ещё пару часов назад я бы на такую выходку не обратил внимания, наоборот, угодливо посмеялся бы над этой «невинной шуткой». Но сейчас следовать традициям не хотелось.
Я оглядел присутствующих и тихо спросил:
– Кто это сделал?
Лидка, взглянув на меня, фыркнула.
А Панченко визгливо выдал:
– Резвей! Явился – не запылился! Купил Лидке шоколадку? А мне купил сигареты? Те, что нужно, купил?
Народ оживился. Всем хотелось шоу. Из-за мониторов повылезали уже готовые к весёлому хохоту лица. «Значит, шута нашли? – зло подумал я. – Ну, будет вам шоу!». Самое главное – это голос, а голос у меня тихий. «Раз громко говорить не получится, придётся орать», – решил я.
Набрал полную грудь воздуха и закричал:
– Тебе, Панченко, не о куреве надо думать, а о том, пройдёшь ли ты испытательный срок! Стажёр, твою мать! Где маркетинговое исследование? Ты его ещё на прошлой неделе должен был подготовить!
– Серёга, да ладно тебе, ты чего это?
– Серёга? Да какой я тебе Серёга?! Сергей Александрович, твою мать!
Я выдохся и замолчал. Что дальше говорить, не знал. Высказать то, что давно накипело, – проще. Оскорблять и хамить