Сказки. Алексей ТолстойЧитать онлайн книгу.
мне, батюшка, звериный царь… – Силу или половину? – Осьмухи хватит. – Полезай ко мне в брюхо!
И разинул царь рот, без малого – с лукошко. Влез мужичок в звериный живот, притулился, пуповину нашел, посасывает. Три дня сосал. – Теперь вылезай, – зовет зверь, – чай, уж насосался.
Вылез мужичок, да уж не с локоток, а косая сажень в плечах, собольи брови, черная борода.
– Доволен? – спрашивает царь. – Выйдешь на волю, поклонись чистому полю, солнцу красному, всякому жуку и скотине.
И дунул. И подхватили мужика четыре ветра, вынесли к мосту, что у родного села.
Солнце за горку садится, стадо гонят, идут девки… Подбоченился мужик и крикнул: – Эй, Дунька, Акулина, Марья, Василиса, аль не признали? Девки переглядываются. А мужик тряхнул кудрями.
– Теперь, – говорит, – пир горой, посылай за свахой. Я теперь самого звериного царя меньшой сын.
Девки так и сели. А мужик выбрал из них самую румяную да на ней и женился.
ХОЗЯИН
В конюшне темно и тепло, жуют сено лошади, стукнет по дереву подкова, цепь недоуздка зазвенит или скрипнет перегородка – караковый почесался. В узкое окно влезает круглый месяц. Лошади беспокоятся.
– Опять подглядывает месяц-то, – ржет негромко вороной, – хоть бы козел пришел, – все не так страшно.
– Козла «хозяин» боится, – сказал караковый, – а месяц сам по себе, его не напугаешь. – Куда это козел ушел? – спросила рыжая кобыла. – На плотину, в воду глядеть. Кобыла храпнула: – К чему в воду глядеть? Одни страсти.
– Страшно мне, – зашептал вороной, – месяц в окно лезет. Схватить его разве зубами? – Не трогай, – ответил караковый, – захромаешь.
Кобыла жалобно заржала. В конюшне – опять тихо. На сеновале возятся мыши. Захрапел вдруг, шарахнулся вороной, копытами затопал.
– Смотрите, смотрите, месяц-то, – зашептал он, – и рога у него, и глаза. Дрогнул караковый. – А борода есть? – И борода веником. Караковый захрапел: – «Хозяин» это, берегись.
Вдруг клубком из окошка скатился в стойло вороному старичок и засмеялся, заскрипел. Вороной стал как вкопанный, мелкой дрожью дрожит. Рыжая кобыла легла со страха, вытянула шею. Караковый забился в угол. – Вороненький, соколик, – заскрипел «хозяин», – гривку тебе заплету, – боишься меня? А зачем козла звал?.. Не зови козла, не пугай меня… – и, с вывертом, с выщипом, ухватил вороного. Вороной застонал. – Стонешь? Не нравится? А мне козлиный дух нравится!.. Идем за мной. Старичок отворил дверь и вывел за гриву вороного на двор. – Голову-то не прячь, – скрипнул он и ущипнул за губу. Вспрыгнул на холку, и помчались в поле. Караковый подбежал к окну.
– Ну и лупят… пыль столбом… под горку закатились. Смотри-ка. На горку вскакнули, стали; «хозяин» шею ему грызет; лягается вороной; поскакали к пруду. В конюшню вошел козел и почесался. – Гуляешь, – крикнул козлу караковый, – а вороного «хозяин» гоняет. – Где? – спросил козел басом. – У пруда.
Опустил козел рога и помчался… Перебежал плотину, стал – кудластый, и пошел от козла