В отношениях с массовыми аудиториями медиа и массы начинают просто отражать друг друга, как зеркала, не прибавляя к этому никаких новых смыслов. Для описания этих апокалиптических процессов Бодрийяр вводит специальные понятия: имплозия (взрыв внутрь, схлопывание) и апотропия, которое имеет у него значение, пожалуй, взаимного бесстрастного отталкивания, отторжения. Однако апотропия заметна скорее в рекламе и пропаганде (что, на мой взгляд, в конечном счете одно и то же), а журналистика, в сторону которой Бодрийяр, собственно, и не смотрит, наоборот, пытается бороться с «холодным отталкиванием» и его «разогревать». Хватит ли у нее сил в рамках данного цикла или конец света действительно уже наступил – это другой вопрос.

Определяющей чертой журналистики, которая сама принадлежит (как свойство человечества) к онтологическому ряду и ради которой мы затеваем этот сложный разговор, является поиск (не всегда успешный – на то он и поиск) опоры на факты онтологического ряда: рождение, смерть, цены в магазинах, безработица, экономика в более широком и точном смысле слова, то есть отсылка к таким очевидностям, которым нельзя (или трудно) придавать значение, отличное от их собственного. Спутник (ручка) (от)летает: да – нет.

На одном из круглых столов конференции факультета журналистики МГУ в феврале 2016 года был предложен (но не был развит) взгляд на журналистику как тестирование реальности – этот термин Зигмунд Фрейд использовал, описывая способность различать психические образы и внешние объекты. Это весьма близко к предлагаемому здесь взгляду на журналистику как на инструмент возвращения к онтологической реальности.

Не стоит только обвинять нас в том, что мы радуемся неудачам собственной страны. Конечно, мы ерничаем немного, ну а что нам еще остается делать? Это, в конце концов, тоже часть журналистской профессии.

Журналистика очевидно завязывается там, где ее формы (тексты, иллюстрации, жесты) наполняются специфическим содержанием, по своей сути негативным: оно опровергает ложные посылы сильных мира сего, которые могут высказываться прямо или, наоборот, состоять в умолчании. Если бы власть всегда была правдива, у журналистики не было бы предмета, достаточно было бы просто хроники. Эти суть и стержень журналистики (от которых она может порой отклоняться довольно далеко) мы и обозначим как журнализм.

Опираясь на опыт журнализма, мы интерпретируем постулаты постмодернизма с важной поправкой: слои реальности не являются принципиально неразличимыми. Они, может быть, плохо различимы, различимы не для каждого и только с помощью специальной оптики – ею как раз и оказывается журналистика. Она как очки для людей с близорукостью, хотя многих вещей мы предпочли бы и не видеть. Продолжая сравнение, пропаганда (антипод журналистики) предлагает массовому человеку розовые очки – такие, сквозь которые он увидит «реальность», совпадающую с его мифологией и потому не вызывающую у него отторжения.

Есть еще хорошее

Скачать книгу