Царица Проклятых. Энн РайсЧитать онлайн книгу.
Киллер, – ты просто посмотри на них Поганым взглядом и скажи: «Впустите меня».
Ну да, конечно ей уже приходилось смотреть на людей Поганым взглядом, и они делали все, как ей хотелось. Срабатывало. Честно говоря, им еще нигде не попадались вампирские бары. Они только слышали про них, а вот где они – не знали. Когда они уезжали из Сент-Луиса, у нее была куча вопросов.
И вот теперь, когда она направлялась на север, в тот же самый город, ее единственным желанием было отыскать этот чертов дом общины и заявиться туда: «Привет, Мертвецы из большого города! А вот и я!» Если она и дальше будет оставаться в одиночестве, она просто сойдет с ума.
Музыка в наушниках смолкла. Пленка закончилась. Она не в силах выносить тишину, когда вокруг ревет ветер. Сон вернулся, и вновь она увидела близнецов, увидела, как подходят солдаты. Господи! Если ей не удастся немедленно прекратить это, мерзкий сон будет повторяться снова и снова, как запись на пленке.
Удерживая руль мотоцикла одной рукой, другой она полезла за пазуху, открыла маленький плейер и перевернула кассету.
– Давай, парень, пой! – крикнула она. В шуме ветра она едва могла расслышать собственный голос, и он показался ей слишком уж пронзительным и тонким.
Что можем знать мы о Тех,
Кого Следует Оберегать?
Нас не спасут объяснения.
Да, эту песню она любила. Именно под нее она заснула в Ган-Барелл-Сити, когда ждала с работы мать. Ей нравились не слова, а то, как он пел – ревел в микрофон не хуже самого Брюса Спрингстина, да так, что сердце разрывалось.
Это был своего рода гимн. Музыка какая-то такая, ну, как у гимна, но в самом центре этой музыки был Лестат, и он пел для нее, а барабанный ритм так просто до костей пробирал.
– О’кей, парень, о’кей, ты единственный чертов Мертвец, который у меня остался. Так пой же, Лестат, пой!
До Сент-Луиса осталось ехать каких-нибудь пять минут, и надо же, она опять вспоминает мать, как странно все это было и как плохо.
Зачем она поехала домой, Беби Дженкс не сказала даже Киллеру с Дэвисом, хотя они, конечно, и сами знали, они все понимали.
Беби Дженкс должна была сделать это, должна была разобраться с родителями, прежде чем Банда клыкастых отправится на Запад. Даже сейчас она ни о чем не жалела. За исключением разве что того странного момента, когда ее мать умирала там, на полу.
Все дело в том, что Беби Дженкс всегда ненавидела свою мать. Она считала ее полной идиоткой, которая изо дня в день делает кресты из розовых раковин и кусков стекла, а потом продает их по десять долларов на блошином рынке в Ган-Баррел-Сити. К тому же эти крестики с маленькими скрученными Иисусиками посередине, сварганенными из крохотных красных и синих бусинок и прочей дряни, были жутко уродливыми, ну, в общем, полное барахло.
Но Беби Дженкс бесилась не только из-за этого – ее выводило из себя абсолютно все, что делала мать. Мало того что она таскалась в церковь, так еще и разговаривала со всеми этаким сладеньким голоском, мирилась с пьянством мужа и в жизни