Пандора. Энн РайсЧитать онлайн книгу.
он, разражаясь хохотом.
Я видела, что отец начинает нервничать. Только я тогда еще не знала, что десятилетняя девочка может обручиться.
Мариус выпрямился и сказал своим ласковым, очень красивым голосом, искушенным как в публичных выступлениях, так и в речах любви:
«Маленькая красавица, маленькая муза, по матери я веду свое происхождение от кельтов. Мои предки – высокий светловолосый народ, народ Галлии. Говорят, моя мать была у них принцессой. Ты знаешь, кто такие галлы?»
Я ответила, что, конечно же, знаю, и начала пересказывать вступление из записок Юлия Цезаря о завоевании Галлии, страны кельтов:
«Вся Галлия состоит из трех частей… – Мариус был искренне потрясен. Все остальные тоже. Ободренная, я продолжала: – Кельтов отделяет от Аквитании река Гаронна, а от племени белгов – реки Марна и Сена…»
Мой отец, на этот раз несколько смутившись, поскольку его дочь купалась в лучах славы, повысил голос, чтобы уверить всех и каждого, что я радость очей его, что мне позволено делать все, что хочется, и, пожалуйста, не стоит обращать внимание…
Я же, будучи от природы нахальной и любительницей устроить неприятности, сказала:
«Передайте от меня привет великому Овидию! Потому что я тоже хочу, чтобы он вернулся домой».
И выпалила несколько пылких строк из «Науки любви»:
А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы?
Пусть не дается – а ты и с недающей бери.
Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» —
Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе.
Все, кроме моего отца, расхохотались, а Мариус обезумел от восторга и захлопал в ладоши. Другого поощрения мне и не требовалось, теперь уже я помчалась на него, как медведь, продолжая распевать пламенные стихи Овидия:
Только старайся о том, чтоб не ранить нежные губы,
Чтобы на грубость твою дева пенять не могла.
Кто, сорвав поцелуй, не сорвал и всего остального,
Истинно молвлю, тому и поцелуи не впрок[2].
Отец схватил меня за предплечье и приказал: «Все, Лидия, хватит!»
А мужчины смеялись все громче, сочувствуя ему, обнимая его и снова смеясь.
Но я не могла не одержать последнюю победу над взрослой компанией.
«Прошу тебя, отец, – сказала я, – дозволь мне закончить мудрыми и патриотичными словами Овидия: „Я поздравляю себя с тем, что появился на свет лишь в наше время, не раньше. Эта эпоха мне по вкусу“».
Это не столько позабавило Мариуса, сколько изумило. Но отец подтянул меня к себе и очень четко произнес:
«Лидия! Сейчас Овидий такого не сказал бы, а ты, будучи такой… ученой и одновременно таким философом, не могла бы ты уверить дражайших друзей твоего отца в том, что ты прекрасно знаешь: Август по веским причинам выслал Овидия из Рима, и он никогда не сможет вернуться домой».
Другими словами, это означало: «Помолчи, достаточно об Овидии».
Но Мариус опустился передо мной на колени,
Перевод М. Гаспарова.