Мир-на-Оси. Алексей КалугинЧитать онлайн книгу.
его подбросили к дверям сиротского приюта имени Эволюционной теории. В коробке из-под пиццы.
По единодушному мнению работавших с Франтишеком психологов, именно это обстоятельство – коробка из-под пиццы, – которое работники приюта не потрудились скрыть от маленького подкидыша, стало причиной его нездоровой тяги к еде. К любой еде. В любом виде и в любой консистенции. К еде как к процессу и как к совокупности продуктов питания. Единственное, что совершенно не интересовало Франтишека, это еда как философия.
Франтишек ел постоянно. Он безостановочно что-нибудь жевал. Он заталкивал себе в рот все, что попадало под руку. И при этом, что удивительно, не испытывал ни малейших угрызений совести, терзающих патологических обжор. Из чего можно было сделать вывод, что Франтишек вовсе не был обжорой. Он просто любил поесть. Как следует. А в приюте ему это никогда не удавалось. Сами знаете, что такое сиротский приют.
Франтишек рос с немыслимой, можно даже сказать чудовищной, устрашающей скоростью. Он не только раздавался в ширину, набирая вес, но и вытягивался вверх. Сначала он стал на голову выше всех своих сверстников. Затем перерос тех, кто был на пять лет старше его. К двенадцати годам он сверху вниз смотрел на строй марийских гренадеров. А в марийские гренадеры, как известно, коротышек не берут.
Но и на этом Франтишек не остановился. Он продолжал расти.
Воспитанник Йи ел за пятерых. Одежду для него приходилось шить на заказ. Все это было весьма и весьма обременительно для скудного приютского бюджета, в который то и дело залезала чья-нибудь загребущая лапа. Поэтому, когда Франтишек решил покинуть приют, никто возражать не стал. Ему даже выправили документы, как для взрослого. Сделать это было не сложно, поскольку выглядел он вполне по-взрослому.
Отправляясь в большой мир, Франтишек был полон радужных ожиданий. Однако мир встретил большого человека, как каменная стена врезавшегося в нее мотоциклиста. Люди не желали принимать гигантского толстяка в свое общество. Они не считали его своим, потому что видели в нем не свое отражение, а уродливую пародию на человека. Что поделаешь, люди хотят видеть себя такими, как сами они себя представляют. Не задумываясь о том, какие они есть на самом деле. И когда они видят что-то, не соответствующее их представлениям, они считают, что перед ними кривое зеркало. И приходят от этого в бешенство.
Франтишека дразнили. Его обзывали. С ним не желали разговаривать. В него кидали палки, камни и кожуру апельсинов. Его отовсюду гнали прочь.
Франтишеку было грустно и обидно. Обидно втройне из-за того, что, будучи сенситивном, он видел, какие мелкие, грязные душонки у тех, кто без всякой на то причины обзывал его последними словами. От страшной обиды Франтишек ел все больше и становился все толще. Расти вверх он перестал, а потому все шире и шире раздавался в стороны.
Он приходил на Мемориальное кладбище ветеринаров, потому что здесь было тише и спокойнее, чем в других известных ему местах. Здесь он садился возле понравившегося