Лучший. Ðиколай ПетровЧитать онлайн книгу.
белизной. Забавная тут мода. Что странно, на одежде не обнаружил швов, вообще. Как и карманов.
Отобедав, или отужинав, не поймешь, какое сейчас время суток, приступил к более детальному осмотру комнаты. Входная дверь без ручки и замка. У кровати еще одна дверь, но поуже. Похоже открывается от нажатия. Так и есть, за узкой дверью нашелся туалет, весьма необычной конструкции, и большая раковина. Окон не обнаружилось, что заприметил сразу. Но было светло и что является источником света понять невозможно. Из мебели гарнитур небольшой: кровать, прикроватная тумба, да стол со стулом в углу. Вот за ящики стола я и принялся. В левом обнаружились тетради, на первый взгляд из бумаги, но утверждать не возьмусь, слишком гладкая поверхность. Писчих принадлежностей не нашлось. В правом оказался… Даже не знаю, что это. Похоже на планшет, толстая пластина формата А4, такая же поверхность, как у тетрадей, но подставки нет, хотя по размеру подходит для открытой книги. С этим я и просидел с пару часов, пытаясь понять секреты местных изысков канцелярии.
Раздалась короткая мелодия, перебором протяжных нот, застав меня врасплох. Чуть не выронив планшет, спешно избавился от улик обыска, закрывая ящик. Что это? Похоже на звонок.
– Мм… Войдите?
Дверь открылась, вошел пожилой мужчина. На вид лет шестьдесят, но кто их тут разберет, если меня считают мальчиком. Выглядел гость (кто тут гость, вопрос открытый) солидно, вылитый профессор. Хотя может и директор, школа все-таки.
– Добрый день, – поздоровался я.
– Действительно добрый, – ответил мужчина, улыбнувшись. – Редко к нам попадают гости неизвестных планов.
– Не по своей воле, – закинул я претензию. – И крайне болезненным способом.
– Мальчик мой, произошла ужасная ошибка. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить Усмирение болью. Это древнее Искусство не предназначено для людей.
Судя по всему, со мной будут строить вежливый, даже чересчур, диалог. Или этот мужчина, с таким пронзительным взглядом, пускает пыль в глаза, что ближе к истине. Понять бы еще о чем речь.
– Мое имя Гонард Хис, я имею честь представлять Высшую школу Искусств, – тем временем продолжил мужчина. – Твое имя, мой мальчик, мне известно. Бэст, что значит «лучший», если я ничего не путаю. Занятное имя.
– Это всего лишь позывной, – меня начало раздражать его снисходительное обращение. – И я взрослый, состоявшийся мужчина.
– А ты ведь в это веришь, – удивился Хис. – Не знаю, как у вас, а в наших краях, тридцать циклов – это еще детство.
Такое сложно принять. Если, конечно, принимать цикл за год. Смысл некоторых слов от меня ускользал. «План» я воспринимал за «мир», а «цикл» мне казался годом.
– Может наши циклы различаются по времени и мои тридцать, это ваши девяносто? – нашел я логичный выход.
– Нет, – ответил он задумчиво. – Я довольно точно определяю, сколько циклов прожил человек. Ты почти в два раза младше моей внучки, а она под