Образчик старинного крючкотворства. Иван ТургеневЧитать онлайн книгу.
По словам первого публикатора этих документов, оно «распространялось в многочисленных списках» (см.: Устрялов Н. История царствования Петра Великого. СПб., 1859, т. 6, с. 392–395, 402–404, 405–406, 416–418, 619–628).
3
…прадед мой вписал в свою тетрадку три просьбы некоего секунд-майора Аленина. – В черновом автографе первоначальной редакции письма (см. наст. том, Приложения, с. 384) речь идет о деде Тургенева. Однако дед писателя – Лутовинов Петр Иванович (род. в 1743 г.) – умер в 1787 г. А прадед – Лутовинов Иван Андреевич (род. в 1707 г.) – скончался незадолго до 1787 г. (см.: Гутьяр, с. 13; Чернов Н. Лутовиновская старина. – Литературная газета, 1968, № 35, 28 августа). Таким образом, указывает И. М. Чернов в статье «Из разысканий о Тургеневе», тетрадка с прошением Аленина, датированным 1796 г., не могла принадлежать ни деду, ни прадеду Тургенева – их в то время уже не было в живых. По предположению этого исследователя, владельцем тетрадки мог быть подпоручик Иван Соколов – «многолетний ходатай по делам И. И. Лутовинова» (см. в сб.: Тургенев и его современники. Л., 1977, с. 218–220), или тетрадка принадлежала И. И. Лутовинову (1753–1813), дяде матери Тургенева, который, как правильно отмечает Н. М. Чернов, «вряд ли сам занимался сочинением прошений», но переписать их как любопытные документы своего времени мог, даже если копию с них для него снял кто-либо, кто часто бывал в приказных канцеляриях, подобно И. И. Соколову.
4
Особенно замечательна вторая нижеприводимая просьба, в которой проводится сравнение между тамбовским наместником и «нашим общим праотцем Адамом». – Просьбы Оленина касались вопроса о неоплаченных ему капитаном Вышеславцовым векселях и взыскании с последнего долга из суммы его описанного имения. Объясняя задержку окончательного решения по делу происками секретаря тамбовского «правителя» Змиева, Оленин писая: «Ползет супостат в кабинет ваш! Шепчет чрез те же пути, как и древле: „Не бойся ничего! Сан твой для великолепия тебе дан; обрати монаршую доверенность на собственный прибыток, нарушай закон, гони правду; карай невинного, угнетай справедливого, покровительствуй плутов, посылай меня почаще за контрибуциями в уезды; не запинайся и сам брать разными круглыми металлами, белыми, красными и синими бумажками, сервизами, перстнями, линейками, лошадьми, коровами и всякою мелкою рухлядью; заводи по городам свои трактиры, подряжай подушный провиант!“ И еще повторяет: „Не бойся, не бойся; у тебя подпора велика – родной брат обер-прокурор в Сенате“; и так всё всегда будет у нас гладко! Таковыми-то ядовитыми внушениями, питая в себе к Вашему превосходительству дьявольское коварство, ухитрится искушать вас дотоле, доколе уже постигнет вас равный с Адамом и Евою жребий…» (Рус Арх, 1870, № 1, с. 278–279). Таков один из образцов «ябеднического слога» Оленина, поразивший Тургенева, по формулировке в черновом варианте «письма», «смелостью и живостью оборотов и каким-то неподдельным и горячим красноречием».
