Рожденная в грехе. Нора РобертсЧитать онлайн книгу.
говорил сейчас священник, она обретет вечную жизнь.
Все: медицинские сестры и доктора, друзья и соседи – говорили, что это благо для ее матери. Что смерть оградила ее от еще более страшных мучений и была безболезненной, ибо мозг и тело уже не воспринимали боль.
«Да, – подумала Шаннон, – страдают только живущие. Только они полны грехов и сожалений, только у них возникают вопросы, на которые нет ответов».
– Она сейчас с Колином, – услыхала Шаннон чей-то приглушенный голос.
Она отпрянула назад и поняла, что все окончилось. Взоры людей были устремлены на нее. Сейчас ей предстоит принимать соболезнования, выслушивать утешения и рассказы о чьих-то собственных горестях.
Многие из тех, кто пришел сюда, на кладбище, поедут к ней домой. Там уже все приготовлено к поминовению. Все как надо, как положено.
Ее мать не любила никакой помпы, ничего парадного, и Шаннон следовала – во всяком случае, так ей казалось – желаниям матери. Простой гроб, цветы и музыка; простая церемония в церкви. В католической, разумеется.
После похорон дома все было тоже просто, без излишеств. Да у нее не было душевных сил устраивать по-другому. Все разошлись достаточно быстро.
И вот она наконец одна. И не знает, как быть. Чего она хочет? Что было бы сейчас разумным и правильным сделать?.. И по-прежнему нет слез и слов для молитвы. Мысленно она положила руку на гроб, прикоснулась к теплой, нагретой солнцем крышке; вновь ощутила запах роз.
– Извини, – сказала она, – за то, что я так… Такого не должно было быть между нами. В конце. И я не знаю, как теперь это устранить или изменить. Не знаю. Как проститься с вами обоими?
Перед глазами у нее возник надгробный камень:
«Даже это последнее слово, – подумала она с печалью, – вырезанное в граните, оказалось ложью. Как и все остальное. Вся жизнь!»
Несколько часов назад, когда она стояла возле могилы двух людей, которых всегда любила, она подумала, что, если бы ее сейчас спросили об одном-единственном желании, ответ был бы один: никогда не знать правды о своем рождении.
И это упрямое эгоистичное желание ляжет теперь на нее нелегкой ношей, которую она должна будет нести весь остаток жизни.
Ее вдруг потянуло в кабинет отца. Здесь мало что изменилось со дня его внезапной смерти около года назад. Огромный старинный стол, правда, не завален бумагами, но остальное на месте: компьютер, факс, модем и прочее оборудование, необходимое биржевому дельцу. Он ласково называл их своими любимыми игрушками, и Аманда сохранила все эти «игрушки» в неприкосновенности, чего нельзя сказать о его костюмах, обуви, его дурацких, как она считала когда-то, галстуках.
Остались нетронутыми и все книги на полках – главным образом о налогах, недвижимости, а также многочисленные счета.
Шаннон устало опустилась в большое кожаное кресло, которое сама лет пять назад подарила ему в очередное третье воскресенье июня, когда положено делать подарки своим отцам. Он любил это кресло, ему нравилось