Новый Дозор. Сергей ЛукьяненкоЧитать онлайн книгу.
целям и интересам Ночного Дозора или людей.
– Уклончиво, но приемлемо, – кивнул Завулон. – Враг мой любезный, я тебе даже несколько сочувствую. У меня полное ощущение, что ваш «тигр» – не человек.
– Почему наш? – спросил я.
– Почему не человек? – спросил Гесер.
– Готов ответить на один вопрос, – радостно сообщил Завулон. – Выбирайте, на какой.
Гесер презрительно фыркнул и сказал:
– Вообще-то ответы на оба вопроса элементарны. У него не было ауры вообще. Вряд ли он мог замаскировать ее от нескольких Высших. И он выглядел по-разному для каждого из нас. Значит, он вообще не материален, а просто отражается в нашем сознании. А «наш» он по той причине, что его интересует мальчишка, который теперь под нашей защитой.
– О, то есть в ответах вообще нет нужды? – обрадовался Завулон.
Иногда мне кажется, что пикироваться вот так они могут вечно.
– Ответь на вопрос Антона, – сказал Гесер. – Почему «тигр» – наша проблема.
Завулон кивнул:
– Изволь. На мой взгляд, дело не в том, что он охотится за мальчишкой. Возможно, он просто хотел погладить его по головке и пожелать успехов в борьбе за дело Света. Куда интереснее, что «тигр» ушел после моего появления.
– Он не рискнул биться на два фронта, – сказал Гесер, мрачнея с каждой секундой.
Завулон расхохотался:
– И не надейся! Я полагаю, он не хотел повредить мне.
– Родство душ? – спросил я.
– Ну что ты как маленький, Антон! – упрекнул меня Завулон. – Когда это мешало Темным? Дневной Дозор на нынешний момент уступает вам в силе. И если бы он уничтожил всех нас, Ночной Дозор был бы просто обескровлен, а вот Дневной – практически мертв.
– Поддерживать равновесие – работа Инквизиции, – сказал Гесер. – Ты на это намекаешь?
– Нет, Гесер. Я намекаю на то, что равновесие поддерживает еще и сам Сумрак. Это сумеречная тварь. Ты можешь в них не верить, но…
Несколько секунд Гесер и Завулон буравили друг друга взглядами. Мне захотелось сказать «А вот и не подеретесь!», но я не был уверен, что окажусь прав.
Ситуацию разрядила открывшаяся дверь одной из квартир. Из двери медленно, торжественно, будто черепаха из панциря, высунула голову бабка. Вообще-то ей и пятидесяти лет не было, но выглядела она именно старухой, карикатурной русской «babushka» в представлении американца или европейца – одутловато-полная, в замызганном халате, шлепанцах поверх толстых чулок и даже в платочке. Обалдеть! Таких обычно разве что возле церкви увидишь.
– И что встали? – спросила бабка. – С коврика моего сойди, ирод!
Завулон удивленно посмотрел под ноги. Он действительно стоял на уголке коврика, выложенного бабкой перед дверью квартиры. Коврик явно знавал другие, лучшие времена. Когда-то он был частью большого яркого паласа из синтетического волокна, за которыми в советские времена стояли в очередях. Потом, когда даже поливинилхлорид выцвел от времени, покрылся пятнами, кое-где протерся до основы, а кое-где был прожжен сигаретами, палас отлежал