Инквизитор и нимфа. Юлия ЗонисЧитать онлайн книгу.
а военным на время кампании разрешалось ставить регенерационные импланты. Это послабление ввели лет тридцать назад, когда лемурийцы поперли вперед столь нахально, что всем стало ясно – большой войны не избежать. Вроде бы оно и правильно – проще слегка объехать по кривой устав, чем заменять командиров в разгар боевой операции. Самые истовые из братьев, однако, послаблением не воспользовались. Марку приятно было бы думать, что сделали они это не из преданности викторианскому кодексу, а просто потому, что снимать и снова ставить имплант чертовски больно. К коммодору Висконти, увы, эта мысленная гимнастика не имела ни малейшего отношения. Он действительно чтил устав.
Тяжелые, крупные кисти викторианца лежали на столешнице. Поза примерного ученика. Марк знал, что, если бы коммодору вздумалось перевернуть руки ладонями вверх, в свете люминофора блеснула бы гладкая поверхность шрамов. Еще мальчишкой Висконти угодил в 14-й десантный, и его батальон одним из первых швырнули на Терру. Надо было затыкать дыру, и четырнадцатые ее послушно заткнули, и полегли там почти все. Будущий коммодор, а тогда просто сержант Тони Висконти, выжил. Их гнездо располагалось на самой макушке водонапорной башни. Внизу и в воздухе бесновались лемурийцы. У батальонного лучемета полетела система охлаждения и автоматического наведения, и тогда сержант ухватился за раскаленные чуть ли не добела рукоятки и вел огонь, пока площадь, как колоколом, не накрыло P-излучением с подошедшего крейсера. Вырубило всех, кроме, опять же, обожженного и воющего от боли Тони. Наверное, было бы милосерднее, если бы его отрубило с остальными. В госпитале руки, конечно, вылечили, но ставить дорогущий индивидуальный имплант сержантишке никто не почесался. Остались шрамы. И вот когда Тони сидел на койке и задумчиво разглядывал свеженькие шрамы, в палату вошел… Да, в палату вошел тот, кто получил донесение о странной реакции сержанта на P-излучение. Кто-то из тех, кто упустил Тони, дал ему просочиться сквозь сито первичного и вторичного отбора и теперь, похоже, сильно сожалел о своей ошибке. У Тони оказался крайне высокий потенциал, но двадцатилетний сержант был слишком стар. В таком возрасте ученики флорентийского и прочих лицеев уже давно заканчивают подготовку и проходят квалификационный тест. Тот самый, который провалил Марк. Тот, который через каких-то жалких два года после госпиталя с блеском сдал будущий коммодор, опровергая все стройные теории.
Сейчас Антонио Висконти в неофициальном, но известном каждому лопоухому первоклашке-лицеисту ранжире ордена числился лучшим ридером и вторым по силе оператором. После ускоренного курса он вернулся в армию, правда, уже не в десант, а в разведку, где и дослужился до нынешнего звания. Участвовал в операциях на Шельфе, Либерти, Нью-Уругвае и снова на Терре. Два года назад Висконти возглавил внешнюю разведку ордена. А импланта он себе так и не поставил, поэтому ладони коммодора оставались гладкими, обтянутыми глянцевитой поверхностью шрама.
Дубовые панели стен. Красный бархат драпировок. Серенький вечерний свет