Психика и сознание: два языка культуры. Книга 1. Капли океана. Анатолий АндреевЧитать онлайн книгу.
до самой сути». Объяснять – значит убивать волю к жизни.
К счастью, любое аналитическое разрушение убивает только прежнюю веру, но не волю к жизни как таковую, а потому акт уничтожения чреват побочными результатами: замещением, параллельным конструированием нового, более совершенного вероучения.
От жизни до смерти (и наоборот) – один шаг. Воля к жизни диалектически содержит в себе волю к смерти. Более того: последняя часто выступает формой первой. Из сказанного ясно: нельзя жить, опираясь исключительно на волю к смерти. Невозможно позволить себе роскошь быть настолько умным. Горе уму. Жизнь непременно требует элемента воли к жизни. Хочешь жить – оставайся в чем-то нерассуждающим дураком. Это закон жизни.
Полюса «художник» и «мыслитель», которые я выделяю, о которых столько говорю и которые как категории считаю ключом к духовной жизни человека и общества, – осуществляют свое подчиняющееся незыблемым законам, и тем не менее неуправляемое бытие в аналогичной иерархично-хаотичной социальной среде. Коль скоро законы все же есть, поговорим о них.
Очевидно, что нет в природе и обществе «чистых» мыслителей-философов и художников. Есть бесконечный спектр личностей, у которых духовный баланс определяется всегда разным соотношением мыслительного и чувственно-психологического начал.
Известно, что человек приходит в мир с целым букетом врожденных способностей. Какие из них будут актуализированы и развиты, зависит от конкретных условий жизни, в которых приходится жить и выживать. Природа позаботилась о том, чтобы человек как вид мог выжить практически в любой известной природной и социальной среде.
Итак, человек всегда в той или иной степени и пропорции воплощает единство противоположностей: он один в двух лицах, будучи одновременно художником и мыслителем. Ясно, что каждый полюс в свою очередь представляет собой спектр. Тот же «художник» включает в себя типологическую бесконечность от почти чистого художника (мышление которого определяется едва ли не зоопсихологией) до почти мыслителя (для которого образы порой выполняют иллюстративную, то есть подчинительную функцию). Разумеется, логика спектра в полной мере может быть отнесена и к «мыслителю». Художник (или мыслитель) как субстанция – это океан с берегами от еще не полного тождества себе до чуть ли не своей противоположности.
В подобной ситуации разговор о норме (что есть «образцовый» художник?) – чрезвычайно тонкая материя, не терпящая ни малейшей вульгаризации, способной превратить понятие условной нормы в безусловный нормативный канон. Нормативная система же становится радикально оппозиционной «антинорме» – и витки противостояния обречены на вечный метафизический пат до тех пор, пока не будет диалектически проинтерпретировано само понятие нормы. В гуманистическое понятие «нормы» входит понятие цены, которую человек платит за художественные или философские достижения и прорывы. Чем более человек художник