Кровь, огонь, серебро.... Владимир ЛещенкоЧитать онлайн книгу.
семейства Подкузиных было бы глупо: как-никак, девять мальцов по лавкам сидят – скудно без молока-то придется.
Но что-то им не везло – лишь старые следы попадались.
И вот, похоже, наконец они что-то нашли.
Егор прислушался – кто-то крался по лесу.
И ясно было, что это человек – ибо тварей, что ходят на двух ногах, помимо оного, в тайге не наблюдается. (Почти полжизни Егор Иванович провел в тайге сибирской, а чертей не встречал. А Константину по его комсомольству и подавно верить в них не с руки.)
Но все же – зачем человеку в тайге красться?
Конечно, времена неспокойные – как говорят, и поныне по урманам да урочищам бродят остатки белых банд. Но то больше разговоры. А вот что шайки обычных разбойников охотятся за старателями, как и при царе, так это точно. Сам Егор в прошлом году об эту пору наткнулся на искателей вольного фарта, аккуратно пристреленных в затылок на лесной полянке. Среди вывернутых мешков нашел он щепотку просыпанного золотого песка – все, что осталось от добычи неудачливых любителей драгоценного металла.
Охотники затаились. Впереди была поляна, и того, кто бы вышел на нее, они бы всяко увидели раньше, чем он их.
Константин осторожно проверил затвор семизарядного карабина-«манлихера», когда-то отобранного его отцом (царствие ему небесное), братом Егора, у приблудных чехословаков.
А сам Егор стянул с плеча свою кремневую винтовку, кованную еще дедом в сельской кузне, – восьмигранный вороненый ствол, резное ложе, грубый, но надежный курок. Ей он доверял больше, чем всем этим новомодным пукалкам.
Вскоре из-за деревьев появился седой, как лунь, старик с длинной белой бородой до пояса. В руках не было ничего, кроме палки – старинной, покрытой непонятными узорами. Ни мешка за спиной, ни лошади в поводу – а ведь до ближайшего жилья два дня пути!
Что он делает в этой глуши?
Константин хотел было его окликнуть.
– Погодь, племяш, кажись, я знаю его, – пробормотал Егор и, стараясь не звякнуть, осторожно взвел курок. Ставшим вдруг непослушным пальцем проверил – есть ли порох на полке ружья.
Конечно, это был он, Юрий Донской. Житель соседнего села, Каранского, издавна имевший репутацию колдуна и чернокнижника.
Про него говорили всякое – начиная от того, что Юрий знается с чертями болотными и лешими, до того, что, дескать, снюхался он с тунгусскими шаманами, и те даже за что-то передали ему власть над своими божками… Все окрестные батюшки, услышав его имя, кривились и начинали плеваться.
Его даже пытались судить – аккурат перед германской войной, обвиняя в отречении от православия, служении языческим богам и попутно – в ограблении двух церквей в Нижнеудинске.
Но суд, как ни старался, не смог доказать виновность Донского – да и защищать «колдуна» приехал какой-то знаменитый адвокат из самого Петербурга.
Несомненно, его появление здесь было в высшей степени странным и подозрительным.
Старик между тем остановился на поляне и принялся размахивать руками и посохом, явно