Домработница царя Давида. Ирина ВолчокЧитать онлайн книгу.
офисный парень.
– Почему с чужими? Со своими… – испугалась Аня. – Вот, у меня паспорт есть…
Она торопливо полезла в сумку, но тут зелёная Анна, не оборачиваясь, раздражённо крикнула:
– Олежек, отстань! Ты же видел, что мы знакомы! Мы уже опаздываем!
– Ладно, идите, – буркнул Олежек, сел на что-то там, за стойкой, отвернулся и уткнулся в телевизор.
Аня вытянула шею и на ходу успела заметить, что на маленьком чёрно-белом экране неподвижно торчит какая-то скучная картинка. И звука не было.
Зелёная Анна уже взбежала по четырём ступенькам, покрытым серым ковром, на просторную площадку, тоже всю застеленную ковром, только тёмно-вишневым. Оглянулась, сказала: «За мной», – и свернула за угол. Аня побежала за ней, как и было велено.
И с разбегу влетела в распахнутые двери лифта. Она сначала даже не поняла, что это лифт. Это была почти комната! С узким диванчиком вдоль одной стены, с низким столиком – вдоль другой, с каким-то вьющимся цветком в горшке, висящем на третьей стене. И ещё над столиком висело большое зеркало. Вот какой это был лифтище.
– Тебе какой этаж? – спросила зелёная Анна, прицеливаясь пальцем в панель с кнопками. – А, да, ты же в седьмую… Значит – четвёртый.
Аня удивилась: почему четвёртый? Если на каждом этаже по четыре квартиры, то получается, что седьмая должна быть на втором… Но вслух свои сомнения высказать не успела. Двери лифта бесшумно сомкнулись, над ними что-то дзинькнуло стеклянным звуком, и лифт рванул вверх с такой скоростью, что Аня на миг подумала, что вот так она будет себя чувствовать, когда потолстеет килограммов на двадцать. Вадик называл её нечаянные ассоциации глубинными комплексами. Вадик когда-то серьезно интересовался глубинными комплексами. Предполагалось, что Анины глубинные комплексы выдают её с головой. Ему выдают.
Лифт так же круто, но плавно и по-прежнему бесшумно затормозил, двери с лёгким вздохом, в котором угадывались понимание и снисходительность, поплыли в стороны, и зелёная Анна быстро сказала:
– Налево, в конце, белая дверь, цепочка справа – это звонок. Не бойся ничего, ты-то уж точно понравишься.
Аня шагнула на лестничную площадку, оглянулась, чтобы сказать «спасибо» и помахать на прощанье рукой. Но двери лифта уже сомкнулись, и он уехал. Наверное, уехал. Никакого скрипа блоков и скрежета канатов слышно не было.
И вообще очень тихо было. Нигде не пело радио, не галдел телевизор, не гудел пылесос, не лаяла собака, не лязгали люки мусоропровода… И Эльвира не орала на своего Петьку: «Ты чего делаешь, а?! Ты посмотри, на кого ты похож, а?! Весь в своего папашу!» Хотя да, здесь же не может быть Эльвиры… Вот это хорошо. Тихо будет. Аня любила тишину. Она почему-то всегда любила редкие и недоступные вещи. Вадик считал, что такая тяга к роскоши – это свидетельство неправильного воспитания в неблагополучной семье. Вадик когда-то серьёзно интересовался неблагополучными семьями… То есть неправильным воспитанием…
– Бум-м-м… – раздалось откуда-то справа торжественно и