Огонь, мерцающий в сосуде. Татьяна ПоляковаЧитать онлайн книгу.
что Бессонов не узнает о моей выходке, не оправдались. Охрана донесла об исчезновении в тот же вечер, и, когда брат привез меня в дом мужа, Бессонов уже вернулся из Москвы и ждал нашего возвращения в своем кабинете.
– Ей хотелось навестить подругу, – неловко врал брат, избегая смотреть в глаза хозяина. Тот с минуту насмешливо меня разглядывал, выслушав Борькин рассказ, а потом спросил:
– Надеюсь, ты получила удовольствие?
– С ментами я договорился, – вновь вмешался брат, напомнив о себе сдержанным покашливанием, а я, против обыкновения, не стала молчать. Впрочем, особо героически это не выглядело.
– У меня не было паспорта.
– Да? – усмехнулся Бессонов, вынул паспорт из ящика стола и перебросил мне. – Можешь носить его с собой, если тебе так больше нравится. Только не обольщайся. Объясни своей глупенькой сестренке, – обратился он к Борису, – что все это, – тут он сделал жест рукой, очертив дугу в воздухе, – для ее же блага. Оранжерейному цветку не место на морозе... он там и часа не протянет.
Я удовлетворенно кивнула: он считает меня растением. Что ж... наверное, он прав.
В тот день брат задержался в доме Бессонова, решив, что слова моего мужа следует воспринимать как приказ, и минут сорок втолковывал мне, чего стоят мои глупые выходки. Он то повышал голос, посматривая по сторонам, должно быть, прикидывая, где установлена камера, то понижал его до жаркого шепота, наклоняясь к моему лицу.
– Я всем обязан твоему мужу. Всем. Я благодарен ему, и меня возмущает, что ты... Не думай, что сможешь сбежать... Что толку в паспорте? Он найдет тебя везде, из-под земли достанет... Хочешь угодить в психушку? Так и будет, слышишь? И я по твоей милости лишусь всего... Муж о тебе заботится, – громко сказал он. – И чем ты ему платишь? Неблагодарностью? Александру Юрьевичу пришлось бросить все дела и лететь сюда из-за твоей глупой выходки... Если он после этого запрет тебя в доме – будет абсолютно прав. – Борис пошел к двери, а я сказала, наплевав, что муж, скорее всего, слышит:
– Тебе не приходило в голову: если он дал тебе все, так же легко все и отнимет? И ему для этого не нужен повод...
– Заткнись, – сквозь зубы произнес Борька и захлопнул дверь.
Покидать свою комнату я долго не решалась, опасаясь остаться с Бессоновым наедине. Однако пришлось. Но я уже научилась сбегать из его мира, шепнув самой себе: тебя это не касается, тебя здесь нет, ты так далеко, что он тебя не достанет. Наверное, он это чувствовал, потому что в его волчьих глазах я видела недовольство, злость и что-то похожее на досаду, которую он безуспешно пытался скрыть. Но когда я вновь осталась одна, на смену мгновенному облегчению пришел страх: мой брат прав, это никогда не кончится. И эта мысль накрыла с головой, вызвав лютую тоску.
Вот тогда я и встретила Генриетту. Дождливым днем, в кафе, где под промокшим тентом, с которого ручьями стекала вода, мы сидели вдвоем, она за столиком возле самого входа, и я – в пяти шагах от нее. Мой кофе давно остыл, и к своему она так и не притронулась. Я ловила на себе