Дьявол против кардинала. Екатерина ГлаголеваЧитать онлайн книгу.
его госпожа де Гершвиль и бросилась на колени:
– Ваше величество, взываю к вашим сыновним чувствам!
– Встаньте, сударыня! – велел ей Людовик. Природная вспыльчивость боролась в нем со смущением и множеством других нахлынувших чувств, из-за чего он заикался чуть сильнее обычного. – Королева – моя мать, но я – король, – сказал он, не глядя на статс-даму. – Ранее она не относилась ко мне как к сыну, я же тем не менее всегда буду относиться к ней как к матери. А теперь ступайте, у меня срочные дела.
Де Гершвиль удалилась, пятясь и кланяясь.
Малая галерея Лувра была заполнена придворными. Вошедшего короля чуть не раздавили. Дюжие гвардейцы подняли его на руки и поставили на бильярдный стол, к которому кое-как протиснулись де Люинь, Деажан и прочие приближенные. Стоя на столе, Людовик упивался зрелищем людского моря, бушевавшего вокруг него, и на лице его был одновременно детский восторг и жестокое выражение охотника, настигшего свою добычу. В месиво из коричневого, красного, желтого и золотого вклинилось лиловое пятно, медленно и трудно продвигавшееся к краю бильярда.
– А, Люсон! – закричал Людовик, глядя сверху на воздетое к нему лицо епископа. – Наконец-то я избавился от вашей тирании! Убирайтесь отсюда!
Лиловое пятно оттерли в сторону, но оно все-таки кружным путем обогнуло воронку водоворота и прибилось к черному островку Люиня. В общем шуме нельзя было расслышать, что говорил опальный государственный секретарь фавориту короля, однако последний выслушал его со вниманием и участием и как будто благосклонно кивнул головой.
Испанский посол Монтелеоне поднимался по лестнице, ведущей в апартаменты королевы-матери. Вход, которым он обычно пользовался, оказался заколоченным, что вызвало у посла некоторое недоумение. Оно еще усилилось от непривычной тишины и сурового вида стражи на лестничных площадках.
– Куда это вы направляетесь, сударь? – раздался чей-то голос позади.
Монтелеоне обернулся и увидел капитана де Витри.
– К госпоже регентше, по делу, – ответил несколько сбитый с толку посол. Он не понимал, почему должен отчитываться непонятно перед кем, однако опыт побуждал его к осторожности.
– Теперь вам не сюда, обращайтесь к королю.
Де Витри обогнал Монтелеоне, загородив ему вход в королевские покои, и слегка насмешливо поклонился. Когда оскорбленный в душе испанец удалился, капитан без стука вошел в переднюю.
– Что вам угодно? – воскликнула Мария Медичи, завидев бесцеремонного мушкетера.
– По приказу его величества я проведу в вашей комнате обыск.
– Обыск? – Королева упала в кресло. – Так, значит, я в тюрьме?
Издалека долетал глухой стук: рабочие ломали мост через ров. В карете с задернутыми занавесками везли двух арестантов – Манго и Барбена. В церкви Сен-Жермен-л’Осеруа наскоро закапывали изуродованный труп Кончини, а его супругу допрашивали в Бастилии. Так закончился знаменательный день 24 апреля 1617 года.
Всю следующую неделю епископ Люсонский, Арман Жан дю Плесси