Еще один человек. Алексей ШтейнЧитать онлайн книгу.
добраться до оружейного магазина на Захарьевской – мало ли, может, что-то там можно будет прикупить… хотя вряд ли. Разряженный в ноль шокер она оставила в магазине – зарядиться он не успел. Может, там найдется? Хоть что-то – нормального оружия ей не продадут, скорее всего. Решено: туда. Топор в руку, наготове – и вперед.
Во дворе тихо. Никого, все спокойно. Заглянула за гаражики сине-ржавой окраски – все нормально. В углу у стеночки скамеечка – бабушки-дедушки, поди, кости греют и перемывают тут. Костогрейня, совмещенная с костомойней.
Даша обратила внимание на слабый ритмичный звук. И пару секунд спустя увидела то, с чем эти звуки и ассоциировались: мимо гаражей с неторопливостью товарного состава шествовал дряхлый старичок. Не заметив Даши, завернул за угол и затих где-то у скамейки. Даша подумала, что неплохо бы отправить деда до дому, пока не нарвался на нехорошее. Но надо бы как-то аккуратненько. Потому Даша осторожно, стараясь не шуметь, подошла к углу. Топор, правда, держала в руке, опустив и убрав за спину. Тихонько, чтоб не напугать старичка, выглянула.
Старичок стоял, как и пришел, спиной к ней, уставившись на пустую скамью. Стоял абсолютно неподвижно. От него явственно пахло ацетоном.
И он не дышал.
Даша замерла неподвижно, стараясь и сама не дышать. В голове крутилось много мыслей – что делать дальше? Надо бы окликнуть… хотя, похоже, с дедом все примерно ясно. Уже полминуты прошло – живой человек в возрасте так стоять, да еще не дыша, наверное, неспособен. Но… А если просто старенький? Пришел, а тут – никого, поговорить не с кем… вот и задумался – как день коротать? Стоит себе, а дышит еле-еле…
Вот только запах этот… Надо решаться.
– Дедушка, извините…
Старичок не вздрогнул, как можно было ожидать от него, а просто стал неторопливо поворачиваться. Уже сразу Даша поняла, что он мертв, – живые так не двигаются, даже дряхлые старики. Было что-то механическое в его движениях, нелепость и одновременно точность – как неправильно сконструированный механизм, он поворачивался, поднимая руки. Очевидно, он и при жизни был очень слаб, возможно, что и умер сам: не видно никаких повреждений. Оттого все движения были неспешны, но вполне целенаправленны, не наблюдалось столь характерного для пожилых людей подрагивания. Глаза вновь поразили Дашу – страшные: не мертвые, но и не живые. Обвисшая кожа, усилившийся запах. Даша подняла руку с топором:
– Дедушка, стойте! Стойте, вам говорю!
Старичок издал какой-то звук, напоминающий скуление или жалобное ворчание, и двинулся к отскочившей назад Даше. А ведь придется бить, подумала она. Топором и по голове. Вот этого старого человека, пусть и уже мертвого. Маленького, слабого, в затертом пиджачке с орденской планочкой, трениках «советский спорт» с обвисшими коленями и драных «дутиках». Даша медленно, благо и старичок стремительностью не отличался, отступала, глядя на трогательно торчащие из нагрудного кармана расческу, платок в клетку, сложенную вырезку из газеты с кроссвордом и карандаш, на орденскую планку, на протянутые