Манон, танцовщица. Антуан де Сент-ЭкзюпериЧитать онлайн книгу.
дурака, примолк, сник, выдохся. На него еще смотрят, но он в смущении пробирается бочком к своему столу.
Женщин тошнит от вкрадчивых жиголо, словно от приторных сладостей, но и солидные тучные любовники их не радуют, женщины смотрят перед собой, подперев ладонью щеку.
Мужчины расправляют плечи, выпячивают грудь под белым картоном манишек, курят, изображая довольство, предчувствуя горькую минуту несогласия, когда женщина не потерпит ни слова, ни прикосновения.
Один посетитель отважился и положил руку на обнаженное плечо своей спутницы. Она отпрянула:
– Оставьте меня!
Он улыбнулся, пропустил сквозь пальцы бахрому скатерти, с беспокойным недоумением покосился на женщину. Еще дуется? Не сто же лет она будет дуться?
– А не уйти ли нам отсюда?
– Как вы смеете мне дерзить!
Он открывает рот и тут же закрывает, ищет слов, которые не задели бы ее. И не находит.
«Что поделаешь? Женщина…» – думает он, и это туманное объяснение его успокаивает. Он чувствует, что логичен здесь он один и силен тоже.
Похоже, все ждут какого-то тайного знака. Бармен, утомленный собственным глубокомыслием, зевает. «Оставь меня в покое, не мешай думать», – говорят приятелям девушки.
В них вспыхнуло возмущение, они корят себя за молчание, за сдержанность, которые помешали им быть самими собой. Винят дружков – те не захотели узнать, каковы они на самом деле, не приняли их целиком, помешали высказать себя. Повели себя как зрители, отняв возможность чувствовать себя свободно. Уж он-то тебя знает… Иронически скривил губы, и порыв угас. Потребовал: «Хватит ломаться!» И приходится снова ломать комедию.
Как ему скажешь: «Ты не знаешь меня!», ведь яснее ясного, что он не поверит. Тело оберегает сердце надежнее стыда, а ты с ним была – голой…
Гложет чувство несправедливости. Вкладываешь его в одно-единственное слово: «Эгоист!», и дружок в обиде. Но почему, почему же рядом с ним ты всегда испытываешь одно и то же и ведешь себя одинаково? Тебя сковало его знание о тебе, ты ненавидишь его, как кандалы.
Девушек томят смутные мечты о незнакомце, что однажды явится и освободит их, они мечтают: «Он… он…» Они верят в силу настоящей любви.
Но ищут они неискушенного зрителя, желая предстать перед ним в новом образе. Ему они скажут: «Вот ты, ты меня понимаешь…» – и предадутся чувствительным излияниям, которые сейчас под запретом.
Незнакомцу можно признаться: «Я пережила большую любовь и безутешна…», предаться воспоминаниям, они так красят, от них так влажно блестят глаза, и внезапно умилиться слушателем: до чего же внимателен и серьезен, и как я хороша в его представлении, я такой еще не была… Можно грустить, грустить и ощущать проснувшееся желание.
«Я хотела бы жить в Норвегии… Да-да, милый, из-за волшебных северных сказок. Жить в Норвегии, заниматься душой».
А этот знает все недостатки, слабости, ухищрения, и ты прикована к ним раз и навсегда. Какая каторга!
Девушка замкнулась