Заряница. Никита СамохинЧитать онлайн книгу.

      Как в краю туманов, охмуренных ленью,

      Где не знают зори буйной синевы

      И плывут закаты одинокой тенью,

      Поживает лада – дочь степной травы?

      Может, ей тоскливо, сиро на чужбине,

      Может, одолела вековая хмарь?

      Или тщетно бьется в жадной паутине,

      Поминая слезно дорогую старь?

      Но, видать, не плохо дело в чужедалье,

      Коль не кажет носа в отчьей духоте.

      И неймется только мне с моей печалью

      Раствориться в прошлом да в пустой мечте.

      Снова поле на рассвете

      Наводнили голоса

      И на скошенном вельвете

      Закиселилась роса.

      Волглой прели поволока

      Проняла сухую рань,

      И на скатерти востока

      Возлегла рудая стлань.

      Поле в золоте захрясло.

      Даль морковная дрожит.

      Обнимает стебли вясло[4]

      В глубине степной души.

      Но пройдет заранок вскоре,

      Заметя свои следы,

      Чтоб воздвигнуть в желтом море

      Завтра новый храм страды.

      Заснула река разлихая,

      Укрывшись огнями домов,

      И дремлет деревня глухая

      Под проседью теплых дымов.

      Дичает к дороге тропинка

      В бурьяновой этой глуши,

      Но горстку рождает крупинка —

      Забытая всеми глубинка

      Забытой славянской души.

      Рассвета жду, сморенный темнотою,

      И тишина потворствует тоске,

      Но делит небо с бренною звездою

      Еще луна, тускнея вдалеке.

      И все же свет кусается, он рядом,

      Он за собою тянет синеву,

      А я, уже отравлен лунным ядом,

      За юной дремой медленно плыву.

      Испив молчание до дна

      В тисках терпения сухого,

      Отведай зелья колдовского,

      Вернув ушедшее сполна.

      Но постучав в чужую дверь,

      Свою оставь пока открытой

      И песне новой, неиспитой,

      Без лишних слов уже не верь.

      Вкушаю свежесть рощи белой

      Под изумрудной сенью крон,

      И дух весны, живой и спелой,

      Теснит меня со всех сторон.

      Но, как назло, не за горами —

      Купала, жаждущий костров,

      И позабытая ветрами

      Зола ленивых вечеров.

      Снег соскальзывал с карниза,

      Бился оземь черствый пласт.

      «Но в паденье нет сюрприза, —

      Размышлял