Свидание. Луиза ДженсенЧитать онлайн книгу.
ранца смятое письмо и протянула его маме. Учительница просила связать дома квадратные лоскутки. А мы с ней потом их сошьем, и получатся одеяла, на благотворительные цели.
– Сейчас найду спицы и быстро что-нибудь соображу.
– Научи меня!
Мы поужинали сардельками под холмиком картошки-пюре, у подножья которого плескался, переливаясь через край, ров с тушеной фасолью, и сели бок о бок в скрипучие плетеные кресла в оранжерее, которую папа назвал «пристройкой». Ветер яростно бился в стену из оргстекла.
– Джастин, ты моешь посуду! – крикнула она папе, пока я вынимала из корзины для вязания клубки ниток, выбирая цвета любимого жевательного мармелада: желтый, оранжевый и зеленый.
Мама набрала петли и передала мне длинные неудобные спицы. Она терпеливо повторяла «продеть, накинуть, протянуть, снять», пока за первым рядом не последовал второй, а потом и третий. Мы сосали леденцы, поддевая спицами нитку. Колени были укрыты вязаными пледами, за окном бушевало ненастье, яблоня в саду перегибалась почти пополам. Яблоки, точно камни, со стуком падали в соседский сад. Утром наша соседка будет зашвыривать их обратно нам на газон и кричать, что давно пора спилить эту чертову яблоню. Как-то она попала Бену в лицо, и через забор в обе стороны полетели оскорбления, точно мячи на теннисном турнире; после того случая мама и папа больше с ней не разговаривали. Однако в тот вечер, несмотря на эту вражду, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Воображение рисовало вязанные моими руками платья, шарфы, такие длинные, что можно трижды обмотать шею. Бен лежал в кроватке, прижимая к груди совенка Олли, а из радио на кухне, где папа мыл чашки, доносилась «Sweet Talking Woman» группы «Electric Light Orchestra». Приглушенный плеск воды. Ритмичное постукивание маминых спиц, которые едва можно было различить – так быстро двигались ее пальцы. Она вязала уже третий лоскуток.
– Ох, – я проглотила разочарование вместе с леденцом. – Мам, посмотри на мой квадратик!
Назвать это квадратом было и слишком оптимистично, и математически некорректно. Он уплотнялся и скашивался в узкую полоску. Я все сильнее натягивала шерстяную нить, боясь потерять петлю. Боясь, что все распустится.
– Не волнуйся. Поверь, что сумеешь, – посоветовала мама, и я попробовала опять, но не волноваться и верить не выходило.
Именно так я чувствую себя сейчас, прижимая к груди секреты, точно клубок ниток. Ужасно боюсь, что все распустится и раскроется. И хотя я отчаянно жажду надеяться на лучшее, я знаю, что верить себе у меня нет оснований. Я этой веры не заслуживаю.
– Карма! – заявила наша противная соседка, когда все это случилось.
Тогда я не поняла ее слов. Теперь понимаю. Темной ночью творятся темные дела. Расплата. Как ни старайся, от содеянного не скроешься. Я опутана собственной ложью и где-то когда-то спустила петлю. Что посеешь, то и пожнешь, верно? Понравилось свидание, сука? Я боюсь, что это рука провидения, и винить мне, кроме себя, некого. Страшась будущего, я странным образом одновременно жажду кары, ибо как бы ни ненавидел меня этот неизвестный, больше всех ненавижу себя я сама.
По-прежнему холодно. Тянусь