Бородавки святого Джона. Инна БачинскаяЧитать онлайн книгу.
заскочил на дачу за бумагами, оставленными там неделю назад, когда приехал сюда, надеясь поработать в тишине и покое. С работой не получилось. Была прекрасная погода, он отправился в лес и пробродил почти до вечера.
Он отпер дверь, вошел. Внутри дома оказалось темнее, чем снаружи. Он включил свет в прихожей и на кухне. Бумаги лежали на тумбочке в прихожей – там, где он их оставил. На секунду, как короткий укол, возникло неясное и неосознанное чувство… чувство узнавания, то самое «дежавю»… папки на тумбочке… полусвет-полутень… полуоткрытая дверь в спальню… Мелькнула мысль о чем-то важном… И ускользнула. Придется посидеть ночью, подумал он, отгоняя наваждение, и сгреб папки.
И тут его словно толкнуло что-то. Торкнуло. Потом Андрей пытался вспомнить, что это было – и не смог. Шестое или седьмое чувство, внезапный страх, наитие. Нет названия. Ощутив внезапную сухость во рту, он подошел к двери спальни, толкнул ее и оторопело застыл на пороге. В неярком свете, падающем из прихожей, он увидел жену. Она лежала на широкой деревянной кровати, странно неподвижная, едва прикрытая простыней, уткнувшись лицом в подушку. Рассыпались светлые волосы, тонкая рука свесилась до пола. Ошеломленный, он смотрел и не верил своим глазам. Лерка вчера уехала в Севастополь. Михась отвез ее на вокзал, потом доложил ему, что все о’кей.
Андрей стоял в оцепенении, прислонясь к косяку, чувствуя подступающую дурноту. Закрыл глаза, помотал головой. Снова открыл. Ничего не изменилось. Лерка по-прежнему лежала т а м… слегка прикрытая простыней. Он видел глубокую нежную ложбинку позвоночника…
Он не помнил, как долго там стоял. Время остановилось. Потом подошел на негнущихся ногах, потрогал плечо. Потряс ее, удивляясь внезапной тяжести легкого Леркиного тела. Отвел вьющиеся волосы, увидел багровые пятна на шее…
Ноги не держали его, и он опустился в кресло рядом с кроватью. Первым побуждением было немедленно куда-то звонить, бежать, звать на помощь… Позвонить Михасю, спросить… О чем? О чем можно спросить водителя, ничего ему не объясняя? Андрею стало страшно при мысли, что он может сказать Михасю или кому-нибудь еще, о мертвой жене на даче. Убитой… Порыв прошел, и он остался сидеть в кресле, бессмысленно уставясь на неподвижное тело… Неподвижное тело? Труп? Лерка мертва? Абсурд! Полная жизни, неугомонная, жадная Лерка… мертвая? Неподвижная? Нет! Сейчас она вскочит, закричит: «Ага, испугался!» Бросит в него подушкой, радостно завизжит…
Андрей с силой провел ладонями по лицу.
Дом, казалось, притаился. Мелкий дождь дробно стучал в темное оконное стекло. Где-то глубоко под полом скреблась мышь. Тяжесть, почти физическая, согнула его плечи, пустота и усталость разливались внутри. Ему хотелось вытянуться на полу, уснуть и больше не просыпаться.
Сидел он так долго. Постепенно пришел в себя и подумал: что теперь? Потом, вспоминая ночное бдение в кресле, он пытался понять, что чувствовал тогда. Ошеломление? Горе? Боль? Или мучительный липкий страх при мысли, что ожидает его в ближайшем будущем?
Страх, его старый