Близкие люди. Татьяна УстиноваЧитать онлайн книгу.
проследил за ее жестом.
Он боялся всех женщин в мире. Старых, некрасивых, толстых, худых, умных, идиоток, красоток… Леночка научила его бояться. Он боялся и не доверял им, даже самым близким, даже самым лучшим, самым проверенным и не опасным, вроде Саши Волошиной. Он не доверял им, презирал их и знал, что самый лучший способ спастись – это сделать вид, что их вовсе не существует в природе. Ингеборги Аускайте тоже не существовало. По крайней мере для Павла Степанова. Может быть – и даже скорее всего! – она существовала для историка Валерия Владимировича и еще для кого-то, но для Павла Степанова ее не было. Был просто еще один жизненный… фактор, с которым приходилось считаться. Это как раз легко. Считаться с самыми разнообразными жизненными факторами он научился давным-давно.
Но жест, которым она заправила за ухо волосы, почему-то тронул его.
– Спасибо, – сказала как бы несуществующая Ингеборга Аускайте Ивану. – Мне понравилось. Пойду ужинать, мне, наверное, уже принесли. И ты иди доедай свою лапшу.
– До свидания! – проорал Иван, как показалось Степану, на весь зал. – До завтра!
– До завтра, – попрощалась Ингеборга и перевела взгляд на Степана. – До свидания, Павел Андреевич. Прошу прощения за беспокойство.
Степан кивнул куда-то в сторону Северо-Африканского побережья и повернулся к Ингеборге широкой кашемировой спиной.
Придурок. Невежа. Дикарь.
Как там сказал про него сегодня тонкий Валерий Владимирович? Зулус?
Натуральный зулус. Неподдельный. Истинный.
Кипя от негодования, Ингеборга вернулась за свой столик, к тонкому Валерию Владимировичу. Ноздри у нее слегка раздувались от злости, как у породистой лошади. Она уселась на место, потом подумала и пересела – так, чтобы оказаться спиной к зулусу.
– Тяжко пришлось? – спросил проницательнейший Валерий Владимирович, и в голосе его прозвучали сочувствие и некоторое превосходство, словно он знал нечто такое, о чем не имела никакого представления Ингеборга Аускайте.
– Не слишком, – буркнула она, – все в порядке. Передайте мне, пожалуйста, мои палочки.
– Вы умеете есть палочками? – удивился историк.
– Умею, – ответила Ингеборга мрачно, – глупо любить китайскую кухню и не уметь есть палочками.
Историк пожал плечами. Он был уверен, что любит китайскую кухню, но есть палочками не умел.
– Я же говорил вам, что это люди совершенно из другого мира, – начал он, – и дети их совсем не похожи на детей из нашего, привычного мира. Вот почему учить их надо совсем не так, как учат обычных, нормальных детей. Их нужно заставлять страдать! Нужно, чтобы они на своей шкуре испытали, что такое сильные чувства. У них есть абсолютно все, что только можно купить за деньги, а человеческих чувств никаких нет! Вы видели, какие шоферы привозят некоторых наших учеников?
– Нет, – отрезала Ингеборга, доедая лапшу.
Иван Степанов, который, блестя глазами, показывал ей рыбок, вовсе не производил впечатления ребенка, которого