Отсчет времени обратный. Олег ПавловЧитать онлайн книгу.
что-то сказать мастеру, сказала бы, что очень благодарна. За понимание, терпение, требовательность, за поддержку, внимание и душевную теплоту. За доверие. За то, что научил быть собой.
«Тут я понял, что формула жизни простая, именно жизни, а не счастья и т. п. Хочу, могу, сделаю. Жизнь требует, чтобы мы были сильными. Это хорошо. Пусть никакая цель не заменит самого смысла жизни и главного вопроса – ради чего? – она заставит думать, действовать, решать множество вопросов, главный из которых тот, который нельзя отменить. Это не борьба за жизнь – а, может быть, борьба с жизнью. Чтобы остаться самим собой».
Учитель, всем нам будет очень вас не хватать.
Лилия Павлова. Совсем немного о нем
В 90-м году, когда мы познакомились, это был двухметровый двадцатилетний парень с длинными черными волосами, синеглазый и очень белокожий. Тогда уже невероятно харизматичный. В споре с какой-то студенткой с курса он приблизил свое лицо к ее лицу, тихо и внушительно спросил: «Да вы понимаете ли, что такое – стиль»? Девушка стушевалась. До этого она очень уверенно разглагольствовала о разных стилях в литературе. Ну это ж Лит, тут все такие. Но с преподавателями при сдаче экзаменов и зачетов он говорил не то что на равных, а подминая их. Они сдавались – и любовались им.
Показал мне первые рассказы, опубликованные в «Литературном обозрении». Потом рассказал о себе. «Боль, боль, боль» – так называлась его статья, опубликованная в белорусском «Парусе», – о том, как все было там, в армии. Это были полгода, после которых он вернулся в Москву, как пишет в дневниках, трупом. И тогда начал выписывать свою боль. Но нет там «страшных жестокостей армии», как пытались истолковать его прозу некоторые оценщики. Там – удивительно лиричные новеллы с любовью к человеку и, кстати, с юмором.
Он был звездой Лита, потом там таких не было. Через много лет Сергей Николаевич Есин признался ему: «За двадцать лет институт выпустил только одного писателя – тебя».
Через годы его черные волосы стали совсем седыми, синие глаза – серо-синими. А вот кожа осталась такой же – молочно-белой. Может, этой кожи и не было.
I. Потерянные рассказы. Проза
Взрыв
Только что спал – а открыв глаза, увидел перед собой плачущую жену. Это больно, резко привело в сознание, как будто ударив током спящий мозг. Понедельник… Должна была разбудить, потому что только уже приготовленный завтрак вытягивал каждое утро из постели. Разбудила – и ничего не могла сказать, объяснить. Он лежал и смотрел на нее, как паралитик, понимая: случилось страшное, если она рыдает… Это не вмещалось в сознание, как если бы и оборвалась вдруг жизнь. Их жизнь… Дочь… Сын…
Родителей своих похоронили – там пустота. Только дети – но давно оторванные, далекие. Сын был ему ближе – и роднее, дороже. Она – та, что родила – любила слепо и одинаково. А он почему-то выбирал, как будто должен был принести кого-то из своих