Сестрица. Дженнифер ДоннеллиЧитать онлайн книгу.
холле, где Изабель восхищалась висевшими на стене саблями, и предложил показать, как ими фехтуют. Она согласилась и даже составила ему пару, в результате чего барон недосчитался пуговиц на камзоле, зато приобрел весьма заметную царапину на подбородке.
В тот раз Маман лечила ее молчанием месяц.
Она заявила дочери, что ее поведение чудовищно, но сама Изабель не видела большого греха в том, чтобы срезать пару пуговиц с баронского камзола. Ведь она знала, что способна поступать и хуже. Намного хуже.
Вот хотя бы месяц назад, когда она искала в своем гардеробе розовый зонтик, носить который вечно заставляла ее Маман – «Розовое улучшает цвет лица, Изабель!», – и еще эти жуткие атласные туфли – «Ничего, что они жмут, зато твои ноги выглядят не такими большими!». И натолкнулась на книгу об Александре Великом, спрятанную туда, чтобы ее не забрала Маман.
Опустившись с книгой прямо на пол, отчего помялось ее вычурное платье, Изабель принялась с жадностью перелистывать страницы. Они хранили память о тех счастливых временах, когда ей еще не объяснили, что все великие воины и генералы были мужчинами и что девушке не к лицу проявлять интерес к мечам, боевым коням и военным стратегиям. Глядя на иллюстрации, Изабель снова показалось, будто она скачет бок о бок с Александром Великим, с боями прокладывая вместе с ним путь через Египет. Она читала, и от невозможности получить то, чего ей хотелось, на глазах выступили слезы.
Она уже почти осушила их, когда в комнату вошла Элла с серебряным подносом. На нем стояла чашка горячего шоколада и тарелочка с пирожными «мадлен».
– Я слышала, как Маман кричала на тебя из-за парасольки и туфелек. И решила сделать тебе приятное, – сказала она, ставя поднос рядом с Изабель.
Элла была добрая девочка и хотела сделать как лучше. Но ее доброта всегда была Изабель поперек горла.
Она уставилась на сводную сестру, которой не нужны были ни розовые парасольки, ни узкие туфельки. Которая даже в стоптанных башмаках и старом, заплатанном платьишке походила на богиню. Потом перевела взгляд на себя, на это нелепое платье, которое шло ей как корове седло, схватила чашку с горячим шоколадом и запустила ею в стену. Вслед полетела тарелочка с пирожными. А за ней – поднос.
– Прибери, – рявкнула она, и ее глаза сверкнули злым огоньком.
– Изабель, отчего ты так расстроена? – спросила Элла, огорченная тем, что натворила сестра.
Изабель, сама не своя от злости, стиснула в кулаки руки и прошипела:
– Хватит, Элла. Хватит быть добренькой со мной. Перестань уже!
– Прости меня, – тихо сказала Элла и покорно склонилась над осколками разбитой посуды.
Такая покорность, которая должна была бы умилостивить Изабель, лишь подлила масла в пламя ее гнева.
– Какая ты жалкая! – закричала она. – Почему ты никогда не постоишь за себя? Почему позволяешь Маман помыкать тобой? Ты так добра ко мне и к Тави, хотя мы ведем себя с тобой ужасно! Почему, Элла?
Элла уже сложила осколки фарфора на серебряный поднос.
– Чтобы