Александр I. Александр АрхангельскийЧитать онлайн книгу.
царь слишком нервничал.
ГОД 1799.
Февраля 18 дня.
Запрещается танцовать вальс.
Апреля 2.
Запрещается иметь тупей, на лоб опущенный.
Мая 6.
Запрещается дамам носить через плечо разноцветные ленты на подобие кавалерских.
Июня 17.
Запрещается всем носить низкие большие пукли.
Июля 28.
Чтоб малолетние дети на улицу из домов выпускаемы не были без присмотру.
Августа 12.
Чтоб те, кто желает иметь на окошках горшки с цветами, держали бы оные по внутреннюю сторону окон, но если по наружную, то не иначе, чтоб были решетки, и запрещается носить жабо. Чтоб никто не имел бакенбард.
Сентября 25.
Подтверждается, чтоб в театрах сохранен был должный порядок и тишина.
Сентября 28.
Подтверждается, чтоб кучера и форейтора ехавши не кричали.
Россия не попадала в подвижные контуры намеченного для нее царем нового образа, как в прыгающие рукава. Европа от ужасов революционного безначалия спасаться не желала. Источник остро переживаемых неудач по усовершенствованию бытия Павел искал вне себя, вокруг себя. Он посещал сектаторов, с трепетом вслушивался в их пророчества. Он искал сердечного убежища; возводил Михайловский замок, призванный сакрально оградить его от родовой болезни Романовых – склонности к взаимоустранению; приказывал генералу Римскому-Корсакову доставить с фельдъегерем в Россию президента Швейцарской директории Лагарпа – для отправки в Сибирь…
ГОД 1799.
Май. 26.
Вознесение Христово.
Москва.
В семье отставного майора Сергея Львовича Пушкина и жены его Надежды Осиповны, урожденной Ганнибал, рождается сын, названный Александром.
Июнь. 8.
Младенец Пушкин крещен в церкви Богоявления в Елохове.
В свою очередь, Александр отца не любил и боялся, его ретроспективную утопию отвергал, и впоследствии, в 1800–1801 годах, стал косвенным участником антипавловского заговора. Но именно – впоследствии. Поэтому переоценивать степень реальной оппозиционности великокняжеского кружка не следует[71]: даже фронда «кружковцев» была изысканно-вежливой, а переводы западноевропейских экономистов и философов, ими затеянные, или журнал «Санкт-Петербургский вестник», с конца 1797 года выпускавшийся отцом будущих декабристов А. Ф. Бестужевым на деньги наследника, могли быть (и, очевидно, были) воспринимаемы двояко.
Да, журнальный эпиграф «Qúest difficile d'être content de quelqúun» («как трудно быть кем-нибудь довольным») звучал смело.
Да, строки стихотворения «Время», значимо открывавшего первый номер, – «Все кончиться должно, всему придет чреда» – при желании могли быть расценены как вызов.
Да, фонвизинские «Письма из Парижа», переводы из Гольбаха и Верри («Рассуждение
Ср. противоположную точку зрения: