На переломе. Виталий СмирновЧитать онлайн книгу.
накануне и в начале войны. И вот к каким выводам я пришёл.
Внезапный переход вермахта в наступление в таких масштабах, причём сразу всеми имеющимися и заранее развёрнутыми на важных стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всём объёме нами не был предусмотрен. Ни нарком (Тимошенко. – В. С.), ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов.
Далее. Накануне войны 10-я армия и ряд других частей Западного округа были расположены в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. 11-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путём удара по флангам. Между тем дислокация войск фронта на Гродненско-Сувалковском и Брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки. Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны. Когда главные группировки противника смяли фланги войск прикрытия и прорвались в районе Гродно и Бреста, надо было быстро отвести 10-ю армию и примыкающие к ней фланги 3-й и 4-й армии из-под угрозы окружения, рокировав их на тыловые рубежи – на угрожаемые участки. Они могли значительно усилить сопротивляемость действующих там соединений. Но этого сделано не было.
Аналогичная ошибка повторилась и с армиями Юго-Западного фронта, которые также с запозданием отводились из-под угрозы окружения. Во всём этом сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта умелого руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточённых сражений, разыгравшихся на огромном пространстве».
Бои в районе Гродно продолжались 24 и 25 июня. Но и здесь не обошлось без накладок, которые уже зависели не от умения воевать, а от отсутствия элементарного разумения: танкистам, которые начали отступление, пришлось бросить технику и сдаться на милость победителя. Из-за чьей-то непредусмотрительности они не смогли вывести из боя материальную часть – не хватило горючего.
Суммируя аналогичные ситуации, которые в первый год войны были не единичны (разгильдяи-снабженцы есть в любых войсках), Марк Солонин записывает их тоже на счёт Сталина, который «не смог предугадать, предусмотреть, поверить в то, что его огромная, оснащённая лучшим в мире вооружением армия (вопрос весьма спорный. – В. С.) – это всего лишь вооружённая толпа будущих дезертиров и военнопленных. Даже в кошмарном сне не могла ему привидеться картина того, как тысячи танков и самолётов, десятки тысяч орудий, миллионы винтовок будут брошены на обочинах дорог панически бегущими толпами бывших красноармейцев»