По повестке и по призыву. Некадровые солдаты Великой Отечественной. Юрий МухинЧитать онлайн книгу.
потом, мне одной трудно выполнить приказание. Но делать нечего, надо выполнять приказание и идти вперед. Проползла немного, и вот, видно, на мое счастье, пробежками догнали меня офицер и три солдата. Офицеру я объяснила ситуацию, он приказал держаться их. Солдаты пробежали и залегли, ждали нас, офицер перебежал, залег и махнул мне рукой. Я только приподнялась и сразу почувствовала, что через меня что-то прошло и сзади, с левого боку, полилась кровь в сапог. И я повалилась. Моя оптика меня подвела. Пока я ползала, чехольчик сполз с оптики, оптика сверкнула, день был солнечный, и немецкий снайпер целился в оптику, промахнулся сантиметров на пять. Пуля, пробив кишечник, пробила тазовую кость и разорвалась. Офицер по-пластунски ко мне приполз. Раскинул свою плащ-накидку, положил рядом со мной винтовку, я взялась руками за накидку, и он меня потащил. Дотащил меня до связиста и приказал, чтобы немедленно вызвали санитаров с носилками.
Прибежали две мои подруги, Валя Быкова и Маша Саблина. Эти добрые девочки, которые ухаживали за мной, когда стояли в обороне. Обстирывали меня. Маша была характером добрая, хохотушечка с черными веснушками наносу. Валя, наоборот, прямая противоположность ей. Но обе дружили между собой и со мной. Прибежали, ревут, положили меня на носилки и понесли, и тут нас встретила лошадь, запряженная в телегу, меня переложили в телегу и повезли. Участок дороги был устлан бревнами, место болотистое. Довезли до медсанбата. На столе мне обработали рану на бедре, где вышла пуля, а где вошла, там была только точка с горошину. Сделали укол противостолбнячный, врач говорит: «Снимите, девочки, с нее сапожки, все равно она жить не будет». Она думала, что я потеряла сознание и ничего не слышу, на нее стали ругаться, а я-то слышу и говорю:
– Снимите, девочки, сапожки, там ведь крови много, а жить-то я все равно буду.
Меня вынесли и положили в кузов полуторки, Валя положила на свои колени мою голову, подбежала к машине Галя Шевель, это подруга моей сестры Марии, они учились в Омске в мединституте вместе. Сказала, что получила от Марии письмо, и фотокарточку показывает, я гляжу, а фото расплывается, расплывается, и я потеряла сознание. По дороге, немного позже, я очнулась, увидела небо, макушки высоких деревьев, гляжу на небо, потом макушки сходятся, сходятся, и я опять потеряла сознание. Только чувствую, что Валины слезы капают мне налицо.
Очнулась я на операционном столе. Гляжу, весь живот намазан крепким раствором йода. Ну, думаю, стало быть, еще жива, спрашиваю:
– Кто мне будет делать операцию?
Хирург моет руки в перчатках:
– Я, – говорит, подходя ко мне.
А я ему:
– На совесть сделаешь, позову на свадьбу.
Одна из ассистенток, из нашего полка врач, сказала:
– Вот такая она и есть.
Мне дали подышать маску и велели считать, я досчитала до девяти и уснула. Больше я ничего не знала. Потом нас в палатке было 9 человек животников: восемь мужчин и я. После операции было вот что: бои были страшные, раненых было много,