Цзунцзы, дроны, Гуань Юй. Ольга ВиноградоваЧитать онлайн книгу.
не было особенного плана. Я хотела, затерявшись в веселой орде друзей, незаметно проскользнуть в будущее. Но мы разминулись с привратником. Я выпала из времени, когда были все эти cheers и ганбэй4, и когда его называли разными именами и когда, скорее всего, были пожелания. Среди гостей не нашлось никого, кто прикоснулся ко мне щекой. Никто не поцеловал меня и не посмотрел мне в глаза. Я выбирала, кого пригласить, рассылала адрес, покупала продукты и шампанское, заправляла салат, встречала их – надушенных, с пакетами, бутылками, ожиданиями. Даже Джимми был в последний момент помилован и приехал из Шанхая. Но никто из вас не обнял меня в минуту встречи с будущим, никто не отметил меня для него. Как же – я закричала через сорок минут, где же я была? Да тут ты была, вот твой бокал. Ничего страшного. И они стали шутить на эту тему и ободрять меня.
У русских принято думать о времени, как о дороге, по которой ты идешь вперёд. Она лежит впереди тебя, и ты её проходишь. У китайцев – наоборот. Ты стоишь на месте. Завтра – ещё за спиной. Прошлое открывается впереди, тебе его прекрасно видно. Не ты идешь по шкале времени из прошлого в будущее, а время проходит сквозь тебя. Пройдя сквозь тебя, завтрашний день становится вчерашним – и ты уже видишь его перед собой.
Есть языки, в которых нет глагольной категории будущего. Только прошедшее и непрошедшее. Например, тамильский. В принципе, она, и правда, не так уж нужна.
Даже если те райские сады будущего, которые висели над тобой, расцветая и разрастаясь в один какой-то момент сверзаются тебе на голову, оглоушив, придавив, уничтожив. Я буду сидеть каждый день в твоем ресторане и вдохновлять тебя. Конечно, немного помогать тоже. Но больше – болтать с посетителями, писать их истории, смотреть на озеро на закате и ждать тебя, когда ты освободишься, чтобы мы вместе пошли домой. Мечты не нужно описывать в будущем времени, поскольку они не имеют к нему отношения. Мечты – они и есть единственное наше настоящее. Кроме бессонницы, утреннего пронизывающего холода, улыбки соседу, жужжания выезжающего сверху экрана в аудитории, разговора вечером с дочкой…
Мы все теперь хотели исправить ситуацию и ждали Нового года по Москве, через пять часов. Но и во второй раз он обманул меня. Он так хотел мне насолить, что проскользнул невидимым и для других, остававшихся еще со мной в этот час.
Мы сидели пьяные, с гитарой: испанцы, Роман и мы с Джимми, который шептал мне на ухо всякую дребедень. И вдруг я почувствовала будто толчок, даже шум, будто в немом кино вдруг включили звук – и посмотрела на часы. Пятьдесят минут через край. Назначать ему свидание в других странах сегодня было явно бесполезно.
…Испанцы уехали восвояси. Мы разошлись спать. Интересно – первое ненаступившее утро нового года мудренее ли неизвестно прошедшего ли уже вечера неизвестно прошедшего ли уже года? Роман обустраивает для себя мою холодную гостевую комнату. А Джимми радостно
Gan bei – за здоровье, до дна