Геха. Геннадий Дмитриевич СердитовЧитать онлайн книгу.
проспекту до Садовой улицы, видел вдали всего одного человека – какая-то фигура пересекла Невский в районе Фонтанки. Кстати, папа Митя начинал свой путь по Невскому проспекту в районе знаменитой теперь надписи на стене «Граждане! При артобстреле…».
Второй эпизод. В условиях блокады у папы Мити развился туберкулёз. Для поддержания здоровья его положили на некоторое время в госпиталь в Михайловском замке. Во время очередного артобстрела снаряд угодил в операционную. Погибли врачи, медсёстры и раненые, начался пожар, всех раненых из палат, включая папу Митю, спустили в подвал. При тушении пожара подвал залило водой и к утру лежащие на полу люди к нему примёрзли. После этого папа Митя оказался в Морском госпитале, а затем был эвакуирован по Дороге жизни в город Киров. Мама Тоня ездила к нему из Сыктывкара. Говорила, что отец скоро выпишется из госпиталя и приедет к ним. Но 18 марта 1943 года папы Мити не стало. Им прислали его синий китель с блестящими пуговицами, кожаные перчатки, компас и справку о том, что по достижении восемнадцати лет Геха может получить отцовский наган, подарок от наркома. Эту справку мама Тоня сразу уничтожила.
Маму Тоню как-то послали на лесозаготовки, где ей, горожанке, не знавшей дотоле физического труда, пришлось работать по пояс в холодной воде. В результате её тело покрылось крупными красными чирьями. Хозяйка дома, где мы тогда обитали, пожилая женщина-коми, её лечила, прикладывая к чирьям печёный лук. И вылечила. Ещё Геха помнит какой-то столярный цех, где никто не работал, наверное, все ушли на фронт, потому что это не были выходные – во время войны выходных не было. Пол этого цеха был покрыт древесной стружкой, в которой копались десятки ребятишек с окрестных улиц, выкапывая иногда шахматные фигурки и ружейные приклады. Посреди цеха были уложены рельсы и стояла вагонетка. Этот бесплатный аттракцион доставлял массу радости ватагам пацанов, которые по очереди катали друг друга на этой вагонетке. Радостный крик стоял такой, что его, наверное, было слышно за версту. В этом бедламе и крике не сразу поняли, что один пацан кричит от боли – колесо вагонетки переехало кисть его руки.
Лёнька
В какой-то момент они переехали жить в двухэтажный бревенчатый дом, Геха помнит до сих пор его адрес: Интернациональная улица, дом 19. Улица была широкая, мощёная булыжником.
Году в 1980-м заместитель главного конструктора Геннадий Дмитриевич Сергеев летел в командировку в Северодвинск, аэропорт Архангельска их не принял из-за сильной метели, и их лайнер вынужден был сесть в Сыктывкаре. Пассажиров завели в зал ожидания и велели слушать объявления. Геннадий Дмитриевич вышел в город и спросил у таксистов, далеко ли находится улица Интернациональная.
– Да вы на ней как раз и стоите, – ответили ему.
Был по северному чёрный морозный вечер, его рвали в лоскутья лучи фар и прожекторов. Ревели двигатели самолётов, кричали репродукторы, клочья пара поднимались от людей и моторов, на сколько хватало глаз всё двигалось, работало, шумело. И понял он,