Это гиблое место. Александра КристоЧитать онлайн книгу.
как оно колышется, когда она идет куда-нибудь – словно под ноги стелется ветер, неся ее через Крейдже. И еще это платье было зеленым. Саксони часто носила зеленое – если могла себе позволить. Этот цвет напоминал о доме, о лесах, где она выросла, о поросших плющом деревнях в центре Ришии.
Этот цвет успокаивал девушку, сдерживал ее внутренний огонь.
Саксони согнутым пальцем подцепила туфли за ремешки и босиком направилась к кабинету для важных персон. Она устала и была не в настроении развлекать пьяных посетителей. Если людям хватает наглости ошиваться в заведении после закрытия, то их не смутят и ее босые ноги – не больше, чем саму Саксони.
По сути, она направлялась в обставленную мягкими диванами комнату с твердым намерением заявить гостям о том, что все напитки – какие бы они ни заказали – уже закончились, как и ее терпение. И что уважаемым гостям лучше уйти, если они не хотят увидеть, какой боеспособный персонал предпочитает нанимать Уэсли.
Вот только когда Саксони вошла в кабинет и увидела, кто на самом деле ждет ее, то решила: эти гости не очень хорошо отнесутся к подобному заявлению.
– Вам что, нужен кто-то, способный вас рассудить? – поинтересовалась Саксони.
Угрюмое молчание, которым были встречены эти слова, дало ей понять, в каком направлении двигался разговор.
Карам, скрестив руки на груди, стояла рядом с диваном и делала вид, что находится вовсе не здесь. Девушка шагнула вперед.
Саксони помимо собственной воли улыбнулась.
Наряд Карам по цвету напоминал кровь, расплывающуюся в воде. Это было вполне привычно, однако Саксони не ожидала увидеть с девушкой этих двоих.
Во-первых, в кабинете находилась Тавия. Руки фокусницы закрывали черные перчатки без пальцев. На ногах были новенькие ботинки, которые Саксони сразу же вознамерилась украсть. Кривая улыбка, адресованная всем и никому, выдавала в Тавии фокусницу вернее любого наряда. Девушка возлежала на диване, подбрасывая складной нож словно дубинку. Но еще более необычным показалось Саксони присутствие второго человека. И отнюдь не потому, что после закрытия Уэсли полагалось не сидеть в Кривде, а заниматься своими пакостными делами и портить кому-нибудь жизнь. Однако сейчас на шее у смотрящего был повязан темный красно-коричневый галстук-бабочка. Это означало, что сегодня нечетный день. А по нечетным дням Уэсли Торнтон Уолкотт бывал странным.
– Бренди, – произнес он с густым, словно сахарный сироп, крейджийским акцентом, – я хотел бы, чтобы ты оказала мне услугу.
Саксони пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться смотрящему в лицо.
Если что-то и можно с уверенностью сказать об Уэсли – так это то, что ему нравится быть вежливым.
Когда Саксони росла в Ришии, амджа часто говорила: вежливостью можно добиться чего угодно. «Убивай людей по-доброму», – повторяла она. Саксони подозревала, что Уэсли поднаторел в этом: вежливо, без грубости убивать людей. Быть может, он даже говорил «пожалуйста» и «простите меня», когда выполнял грязную работу для Главы.
– Почему ты называешь ее Бренди? – спросила Тавия.
– Это ее кривдинское