Никто, кроме нас!. Олег ВерещагинЧитать онлайн книгу.
так же сухо (чтобы не захохотать, не расплакаться – не дай бог! – или не наделать еще каких-нибудь глупостей) приказал Верещагин.
В мальчишках словно выключили тормоз. Все трое сунулись ближе к столу – и начался дикий галдеж:
– …а мы ползком, а там собаки – рррр…
– …а я рукой прямо в говно…
– …а там кирпич – бум, и как заорут…
– …а пушки стоят – самоходки, десять штук…
– …а Пашка говорит: «Давайте что-нибудь напишем»…
– …а мы в том месте тогда еще сигареты покупали, и в дырку – нырьк…
– …нам как два пальца об асфальт, а они огроменные, да еще в снаряге…
– …бздынь! Бздынь! У меня очко – жим-жим…
– …вот, я на руке записал…
– …гляжу – мина…
– …а они бла-бла-бла по-своему, я вот, на диктофон записал, может, важное что…
– …много – охер…ть…
Это был не доклад. Даже не его подобие. Это был просто веселый и беспорядочный гомон. Но Верещагин не прерывал его. Он еще расспросит всех троих – как следует и о том, о чем нужно. А пока…
Пока он просто стоял и улыбался, слушая, как галдят мальчишки.
Бла-бла-бла на чудом работающем в побитой «Нокии» диктофоне оказалось трепом двух часовых-янки – о бабах. Но, что интересно – янки. Значит, морскую пехоту не отвели в тыл. К чему бы это?
Верещагин отложил диктофон и с удовлетворением посмотрел на карту, испещренную обозначениями. Был практически полностью разведан квартал между улицами Владимира Невского, Жукова, Лизюкова. И это сделали трое тринадцатилетних пацанов! Эх, Клим, Клим…
Жестокая, свирепая улыбка прорезала лицо надсотника. Институт искусств – а в нем штаб польско-хорватской бригады… Верещагин посмотрел на часы. Пашка на своем скутере уехал в штаб десять минут назад. Ну, погодите, братья-славяне, предатели хреновы – через полчасика на ваши головы ухнут 203-миллиметровые фугасы двух резервных «Пионов». Тогда вы – если уцелеете – поймете, каково тем несчастным рядовым, которых вы гоните на наши стволы во славу своих заморских хозяев. Надеюсь, вы не сдохнете сразу, а помучаетесь с оторванными руками-ногами…
– Кто? – поднял он голову, услышав шаги – слишком осторожные для дружинника. – Кто там?
– Я… можно?
Мальчишеский голос… Со света Верещагин не сразу различил лицо, но голос узнал сразу.
– Заходи, Дим, – сказал он, ногой выдвигая стул, на котором обычно сидел Пашка.
Но вошедший мальчишка покачал головой. Верещагину показалось, что он очень взволнован – и уж точно бледен.
– Что случилось? Что-то с мамой?!
– Нет… – вновь помотал головой мальчишка. – Я хотел… – он очень смутился, тяжело задышал. – Я хотел…
– Да не волнуйся ты так! – надсотник вдруг понял, что забеспокоился, и удивился тому, что еще может это – беспокоиться из-за одного человека. – Что случилось? Говори спокойно.
– Я прочитал книгу… – Димка выложил на стол растрепанный томик. – Вот…
– О-о-о… – лицо Верещагина вдруг стало таким,