Никто, кроме нас!. Олег ВерещагинЧитать онлайн книгу.
и улицами потянулись дымы, мешавшие и смотреть тоже.
Окна. Развалины воздухозаборника. Боже видел, как вздымаются тучи пыли. Сейчас его злила стрельба своих. Он видел и то, как работают минометные расчеты турок, но не обращал на них внимания. Кого-то таскали на носилках за позициями. Грохот стоял невероятный, но…
…но каким-то столь же невероятным чувством, каким-то натянутым нервом – Боже уловил этот выстрел.
Именно этот.
Полковник Кологривов сидел на ящиках из-под мин. Налившиеся кровью глаза командира дроздовцев выражали невероятную муку, на дрожащем горле веревками натянулись жилы. Санитар, заматывая лицо офицера быстро промокающими бинтами, бормотал:
– Ну, вот и все… вот и отлично… а теперь в госпиталь… а там соберут, там хоть из кусочков соберу-ут, не волнуйтесь, потерпите еще чуть…
В какой-то степени Кологривову повезло, если можно назвать везением одно из самых пакостных ранений – челюстное. Он лежа наблюдал в бинокль за тем, как стреляют его пулеметчики. Прилетевшая справа пуля распорола полковнику правое запястье, раздробила нижнюю челюсть, повредив язык и вогнав в тело обломки зубов.
– Вот, – надсотник Хвощев подал Боже окровавленную пулю. – Прошла навылет и срикошетировала о камни. Я подобрал случайно.
– Угу, – Боже покатал пулю в грязных пальцах. – Точка триста. Справа, значит…
– Справа, – кивнул надсотник, – и прямо в цель. Пять сантиметров щель, а он попал… Слушай, – лицо офицера вдруг стало злым, он заломил на затылок вишневый с посеревшими нитками когда-то белых выпушек берет, – ты собираешься его убивать, братушка херов, или просто так – мамон належиваешь?!
Боже спокойно встал и пошел прочь. Хвощев догнал его, схватил за плечо:
– Я тебе вопрос задал, боец! Он ранил нашего командира!
– Приготовьтесь к тому, что это не последняя жертва, – черногорский акцент делал речь Боже, который так и не повернулся, рокочущей и странноватой. – И уберите руку, пожалуйста. Мне надо идти.
– Только и можете – корчить из себя суперменов, снайпера! – Хвощев тряхнул не сопротивляющегося парнишку. – В конце концов, он и твоего отца убил! Делай что-нибудь – или проваливай, пусть этим займется кто-то из наших!
– Я ваш, – Боже спокойно улыбнулся. – И вам придется смириться со мной. А делать «что-нибудь» я не собираюсь, потому что я должен его убить. Рисковать собой я тоже не собираюсь. Я дороже любой из ваших полусотен.
В тот же миг Хвощев сильным ударом сшиб его с ног – и мгновенно остыл, как остывают почти все русские, поняв, что совершили что-то несправедливое. Дружинники, замершие на миг, незамедлительно постарались сделать вид, что ничего не случилось. Полковника уже отвели в тыл. Надсотник тяжело дышал, сжимал и разжимал кулаки; лицо его было растерянным.
Боже поднялся, потер скулу и флегматично сказал:
– Ну, я пойду.
Пулю из руки он так и не выпустил.
Оболочка