Никто, кроме нас!. Олег ВерещагинЧитать онлайн книгу.
в углу комнаты человек что-то пробормотал сквозь зубы и сел – с ожесточенным лицом. Отсветы керосиновой лампы, которую держал в руке невысокий белобрысый парнишка, склонившийся к раскладушке, сделали это лицо похожим на древнегреческую маску; коротко стриженные волосы блестели сединой.
– Олег Николаевич, – парнишка с лампой выпрямился. – Вы приказали разбудить, когда вернется разведка. И соберутся командиры сотен.
– Все живы? – на плечах камуфляжа рывком поднявшегося человека вздыбились мягкие черные погоны с продольной алой полосой и восьмиконечной звездочкой – знаками различия надсотника РНВ. Под левый погон был заткнут черный берет.
Надсотник Верещагин вжикнул молнией «тарзана», щелкнул ремнем, на котором выделялась большая деревянная кобура старого маузера, и, забросив на плечо «АК-103» с прилаженной «обувкой»[3], коротко сказал своему вестовому:
– Пошли.
– Все живы, – ответил тот уже на ходу. Надсотник кивнул.
Двери в комнатке, где он спал – бывшей щитовой гостиницы, – давно не было. В довольно широком подземном коридоре в нескольких местах прямо на полу горели костры, сидели и лежали вооруженные люди, слышался негромкий разговор и даже песня:
Берега, берега…
Берег этот и тот…
Между ними река
нашей жизни…
Песня была из прошлой жизни, кончившейся всего три недели назад, но казавшейся чем-то древним, как история первобытного общества.
Надсотник на ходу кому-то кивал, кому-то улыбался, кому-то бросал пару слов. Он делал это не для игры и не по обязанности. Просто… а что – «просто», он бы не взялся объяснить даже за полный цинк патронов. Но, вглядываясь в лица дружинников, он ощущал одно чувство – единство с ними. И с теми ста с небольшим, что еще оставались в строю. И с теми шестью десятками, которые сейчас лежали в госпитале на правобережье, на Ростовской. И с теми полутора сотнями, которых больше не было… но странным образом они были. Были здесь. С живыми.
Большинство дружинников – молодые крепкие мужики по двадцать пять – тридцать пять лет. Но мелькали лица восемнадцати-, двадцатилетних, тех, кому уже перевалило за сорок (и даже сильно), а иногда – мальчишеские физиономии пятнадцати-, шестнадцатилетних. Это все были его бойцы. Ни убавить ни прибавить.
– Прибавить я бы не отказался, – пробормотал он, поворачивая на лестницу.
– Что? – спросил вестовой.
– Ничего, Паш, это я так, – мягко ответил надсотник. Помедлил и спросил: – Паш… Ты не жалеешь, что увязался со мной?
– Нет, – коротко ответил вестовой.
Надземные полуразрушенные этажи гостиницы в предутренний час караулили только пулеметчики и снайперы, лежавшие неподвижно в своих гнездах – там, где отсвет многочисленных пожаров надежно ослеплял вражеские приборы ночного видения. Белорусский «батька» Вукашенко, по-тихому немало сделавший для формирования и оснащения РНВ, не поскупился – войско было
Подствольный гранатомет «ГП-30».