Кулай – остров несвободы. Сергей Николаевич ПрокопьевЧитать онлайн книгу.
свет звёзд Игнат Иосифович со своей Матрёной Фёдоровной и старшими детьми Иваном да Василием пошли узкой дороге. На двух конных охранников наткнулись под самое утро. Но Бог уберёг, охранники из местных, недавно призванные, махнули рукой, мол, мы вас не видели, идите с Богом. Правда, ухнуло сердце у Игната Иосифовича, пошло в галоп, вдруг раздался за спиной громкий оклик «подождите». Обернулся, охранник направил коня в их сторону. Бежать бесполезно, Игнат Иосифович безропотно остановился – что дальше будет? Охранник подъехал вплотную, наклонился с седла и сунул в руку Игнату Иосифовичу что-то завёрнутое в тряпочку. И ускакал. Оказалось, три яйца крашеных и кусок кулича.
Беспрепятственно добрались до Петровки. Раба Божья Анна обрадовалась, как родным. На Пасху приехали кумовья из Мартюшей. Они забрали с собой беглецов, потом помогли переправиться в Тару. Везде попадались добрые люди, так семья добралась до Омска, где удалось затеряться и осесть.
– Когда первый раз поехали с батюшкой на Кулай, – рассказывает матушка, – не могла избавиться от чувства – еду туда, где были прадедушка и прабабушка, бабушкины братья, куда бабушка чудом не попала… Всё перемешалось, прадед был старостой церкви в Заводоуковске, мама – партийной, дедушка воевал, танкист до Берлина дошёл. А про Кулай впервые услышала в монастыре, его прошли две наши монахини – матушка Гликерия и матушка Пелагия…
Матушка Гликерия оказалась «за болотом», как называли Кулай местные, в шесть лет. В первые дни спецпоселения, в марте тридцатого года. Прибыла семья обозом из Москаленок. Мать, отец, четверо детей. Она младшая. Сестрёнка, всего на год старше, в первые дни на Кулае сильно простудилась. Больную посадить бы на русскую печь, да где взять ту печь. Через два дня девочка умерла. Слава Богу, остальных детей смертельные хвори обошли. Мать семейства, отчаянная женщина, по теплу надумала с тремя детьми бежать. Продуктовую норму работника получал один муж, отдавал её детям, сам впроголодь перебивался. Если так дальше пойдёт, а другого не предвиделось, она и мужа потеряет, следом детей. Побег удался, вышла сама из кольца болот, вывела детей. Куда дальше? Вариантов не было, надо идти в Москаленки, а дальше в родную Николаевку.
На что надеялась женщина? Власти забудут? Оставят в покое? Или была договорённость с мужем, он тоже убежит с Кулая, потом все вместе куда-нибудь уйдут? Через одиннадцать месяцев мать с детьми снова отправили в ссылку, и снова в Васюганье, но не на Кулай, а по другую сторону болот – в Каргасок. Везли по Иртышу на барже. Наобещали женщине, муж присоединиться к семье в Таре, пусть не беспокоиться – вместе будут ссылку коротать. И коварно обманули. Матушка Гликерия рассказывала, когда миновали Тару, мать зашлась в крике, сбежалась вся баржа на вопль отчаяния. По опыту Кулая прекрасно понимала женщина, что такое ссылка, не представляла, как выживать на чужбине одной с тремя детьми. Кулай многому научил, собираясь в дорогу, пошла на хитрость – под видом одежды взяла недозволенное – мешок муки, в ящик уложила, тряпками накрыла.
– С