Дом у последнего фонаря. Анна МалышеваЧитать онлайн книгу.
которому в восьмидесятых годах дали тут квартиру, был шишкой, это очевидно!»
Лифт с обожженными кнопками доехал только до шестого этажа, и на девятый, где располагалась нужная квартира, пришлось идти пешком. На это художница первым делом и пожаловалась мужчине, отворившему ей дверь. Никаких извинений не последовало, Лыгин просто ответил:
– Знаю. Лифт давно сломан, и чинить его не собираются.
– Но я решила, что застряла на шестом, когда кабина вдруг остановилась и свет погас! Слава богу, дверь открылась… Вы меня не предупредили…
– Неужели должен был? – В голосе коллекционера звучала насмешка. Он оглядывал гостью критически, и Александра вдруг устыдилась своего вида – заношенной брезентовой куртки, испачканных краской джинсов, которые не удосужилась переодеть, растрепанных волос… Она затем и стриглась очень коротко, чтобы не возиться с прической, и считала, что выглядит неплохо, но под взглядом Лыгина вдруг ощутила себя ощипанным воробьем. А хозяин квартиры щеголял в брюках со стрелкой, в начищенных ботинках и кашемировом свитере. Черные волосы с сильной проседью, резкие черты лица, которого время словно побоялось коснуться, темные прищуренные глаза – все это делало его похожим на стареющего актера. Александре показалось даже, что она уже видела где-то это лицо, и женщина, не удержавшись, спросила:
– Мы не встречались?
– Не знаю, – пренебрежительно ответил Лыгин. – Я вас, во всяком случае, не припомню.
Александра разозлилась на себя за то, что задала этот вопрос, и твердо решила молчать, пока речь не зайдет напрямую о деле. «Что за нарцисс! – негодовала она, ступая в прихожую и далее, вслед за хозяином, проходя в комнату. – Что за самомнение! Ведь он не такой уж красавец, скорее, у него неприятное лицо…»
В следующий миг она забыла о своей досаде. Двадцатиметровая комната, куда попала женщина, была сплошь уставлена шкафами и горками, на полках которых теснились старинный фарфор, красный богемский хрусталь и шкатулки. Едва взглянув на них, Александра почувствовала сильное сердцебиение. Шкатулки являлись ее коньком и страстью. Три года назад она начала закупать для антикварных салонов именно этот вид предметов и, преуспев поначалу, была преисполнена самых радужных надежд. После у нее случались как удачи, так и горькие промахи, но со шкатулками неизбежно везло.
– Желаете их продать? – спросила женщина, остановившись у застекленного шкафа, заполненного исключительно шкатулками. – Я охотно возьмусь.
– Еще бы вы не взялись! – фыркнул хозяин у нее за спиной. – Эта коллекция вывезена из Германии после войны одним генералом, которому посчастливилось квартировать в доме барона Карла Варнбюлера фон унд цу Хемминген… Генерал продал мне все это добро в семьдесят третьем году, когда женил внука и решил подарить ему «Волгу».
И снова раздался скрежещущий смешок, который так неприятно подействовал на Александру, когда она разговаривала с коллекционером по телефону.
– Генерал