Дом у последнего фонаря. Анна МалышеваЧитать онлайн книгу.
не могла больше думать ни о чем и пряталась за занавесками до тех пор, пока за оградой не возникли фары такси. Она выбежала навстречу машине, едва прикрыв за собой входную дверь, даже не поднявшись в мансарду, чтобы выключить там лампу. К выключателю на фонарном столбе она тоже не прикоснулась.
У нее было такое искаженное, испуганное лицо, что таксист, едва взглянув на пассажирку, спросил:
– Ничего не случилось?
– Ничего, – ответила она, радуясь уже тому, что слышит чей-то голос. – Поедемте скорее, уже так поздно!
И все время, пока машина пересекала поселок, вновь ныряя в выбоины разбитой дороги, Александра оглядывалась на горевший фонарь, боясь увидеть, что он вдруг погаснет. И тогда ей придется вернуться. Вернуться, чтобы узнать, что же там на самом деле происходит? Но фонарь горел, одиноко и безмятежно, походя на желтую звезду, упавшую в черный осенний лес и застрявшую в ветвях.
«Завтра утром позвоню Лыгину и потребую объяснений, – твердила про себя женщина, когда машина свернула на шоссе в сторону Москвы. – Да он и сам позвонит, едва обнаружит пропажу своей драгоценной подвески! И на этот раз встретимся в городе, сюда я больше не поеду!»
Александра повторяла эти фразы, как мантру, пытаясь отгородиться ими от чего-то страшного, черного и бесформенного, как тьма, не озаренная ни единым огнем.
Глава 2
Она проснулась далеко за полдень. Женщина спала бы еще, но ее разбудила кошка. Цирцея, обычно дремавшая в ногах у хозяйки, принялась бродить по постели, уминая лапками теплый плед, под которым нежилась Александра. Кошка утробно урчала, тыкалась острой мордочкой в лицо женщине… Наконец Александра не выдержала и села. Цирцея приветствовала пробуждение хозяйки возбужденным настойчивым мяуканьем.
– Рано обрадовалась, есть все равно нечего, – пробормотала Александра. – Сейчас вот попробую умыться и схожу в магазин.
Она зашла за ширму, отгораживающую угол мансарды, отвернула вентиль позеленевшего от старости крана, вмонтированного в заплесневевшую стену. Вода полилась тонкой струйкой, сперва толщиной с вязальную спицу, потом – с нитку и в конце концов иссякла. Александра успела два раза набрать пригоршню и ополоснуть лицо. С умыванием было покончено.
Женщина давно притерпелась к неудобствам чердачной жизни и не променяла бы эту захламленную мастерскую на самую благоустроенную квартиру. Из удобств здесь имелись только раковина, холодная вода, унитаз и ржавые, вечно ледяные батареи. Зимой приходилось отапливать огромную мансарду электрическими нагревателями, но из щелистого пола дуло так же отчаянно, как из рассохшихся оконных рам под скатом крыши.
Первое время женщина мерзла и беспрестанно болела, затем незаметно привыкла и почти перестала страдать от холода. Она привыкла и ко многому другому – к непостоянным заработкам, к вечно испачканной красками старой одежде, к одиночеству и неудачам… А больше всего – к свободе, к независимости все от тех же денег, от семьи, от удобств и условностей. Ей давно