Дерзкая темная ночь. Кристина ЛоренЧитать онлайн книгу.
заново с тобой познакомиться, – нарезая банан поверх хлопьев, признается он. – И уделить больше внимания.
Мое сердце катапультой отправляется в горло.
– И что это значит?
– Это значит именно то, что я сказал. – Он перемешивает смесь в тарелке. – Ты чертовски потрясающая. Я хочу встретиться с тобой в первый раз снова. И хочу, что он был другим: только мы с тобой, вот как сейчас.
– С хлопьями и кофе вместо Стрипа в Вегасе?
Оливер встречается со мной глазами, и я знаю – просто знаю, и все, – что он вспомнил мое неуклюжее предложение. Я наблюдаю, как он ищет нужные слова.
– Я просто говорю о ситуации, где никто не чувствует себя под давлением.
– Я не виню тебя за ту ночь, – перебиваю я. Мне нужно отделить сам момент от неприятного чувства. – Это было верное решение.
Он удерживает мой взгляд чуть дольше, после чего, слегка улыбнувшись, приступает к еде.
Я опираюсь на стойку, попивая свой долгожданный нектар богов, и наблюдаю, как Оливер ест. Можно сказать, что он худощавый: длинные линии, стройный, размахивает руками при ходьбе, весь состоит из острых углов. Но, кроме того, он сильный. Прекрасно вылепленные мышцы бицепсов и плеч. Широкая грудь, переходящая в узкую талию. Я могла бы нарисовать его, думаю я. Я могла бы нарисовать его и даже сама удивляюсь тому, что вижу.
– О чем задумалась? – с полным ртом хлопьев спрашивает он. – Ты так уставилась на меня, будто удивлена, что у меня есть руки.
– Я подумала – а что, если я тебя нарисую?
Чувствую, как мои глаза округляются. Я совершенно не собиралась говорить это вслух, и мы оба это знаем. Оливер застыл так же, как и кровь в моих венах. Он смотрит на меня, словно ждет моих объяснений, но я не в состоянии вымолвить ни слова. Когда я нервничаю, в моем мозгу что-то отключается, словно захлопывается дверь.
Идут минуты, и все, что я слышу, – это собственный пульс и звуки ложки и тарелки Оливера. Нам не в новинку быть в тишине, но сейчас это слишком тяжело.
– Так, значит, хочешь?
Я поднимаю взгляд на его лицо:
– Чего хочу?
Он берет ложку рисовых хлопьев, жует и глотает:
– Нарисовать меня.
Мое сердце расширяется,
расширяется,
расширяется —
и взрывается.
– В этом нет ничего такого, Лола. Ты художник. А я осознаю, что я немного полубог. – Он подмигивает и наклоняется, чтобы зачерпнуть еще ложку хлопьев с молоком.
Хочу ли я нарисовать его? Черт, да, и давайте уж начистоту: я делаю это постоянно. Но обычно по памяти, и по крайней мере он не в курсе, что я его рисую. А идея беспрепятственного визуального доступа к этому лицу, к этим рукам, жилистым предплечьям и широким плечам…
– Хорошо, – почти пищу я.
Он смотрит на меня, немного приподняв брови, как бы спрашивая: «Ну и?» И прежде чем успеваю это обдумать, я выхожу и несусь в свою спальню, копаюсь на столе и нахожу большой блокнот и угольные карандаши. Я слышу, как он поставил тарелку в раковину и включил воду, чтобы вымыть ее.
В моей голове каша, связные мысли исчезли