Темнота в солнечный день. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
– бесшумные, как ниндзя, навстречу приятным приключениям.
Глава вторая
Ковбои на всем скаку
Они втроем сидели на невысокой ограде из железных трубок у высокого стеклянного фасада Главпочтамта и лениво наблюдали, как на той стороне улицы рабочие без огонька и стахановской прыти вешают на глухой торцовой стене дома новый портрет товарища Леонида Ильича Брежнева. Столь же лениво дискутировали, с какой стати вешают новый: Золотых Звёзд у Лёньки в последнее время не прибавилось (хотя ходили твердые слухи, что в декабре, к семидесятилетию, новую обязательно повесят), Маршалом Советского Союза он стал еще весной, но рисовали его всегда в штатском, без маршальской нашейной звезды. В конце концов сошлись на том, что к шестидесятилетию Великого Октября портрет понадобился новехонький – хотя и старый был не особенно потрачен непогодой.
Улица имени красного партизанского командира Щепочкина была одной из немногочисленных центральных (обком отсюда видно, красуется чуть наискосок от главпочтамта), и прохожих тут было много. Некоторые косились на троицу с легким недоумением, явно гадая, что это за парни такие и почему в их одежде присутствуют одинаковые детали (как они сами выражались, «инкубаторские»). Удивления, конечно, не вызывали ни болгарские джинсы, ни последний визг аюканской молодежной моды – зеленые брезентовые куртки-штормовки, на спине, как положено, белой масляной краской наведены по трафарету разные картинки от ворота до пояса. У Батуалы – девичья головка, у Доцента – индейский вождь в роскошном головном уборе из перьев, у Сеньки – рожа рогатого черта и надпись на чистом инглише: «Devil – my second Pilot»[15]. Английский они все учили в школе, но к нынешнему дню успели благополучно позабыть. Надпись появилась оттого, что в прошлом году Сенька с полгода ходил, деликатно выражаясь, со второкурсницей с иняза педа, она и подсказала, как это пишется. Солдатские ремни у всех троих тоже удивления не вызывали – они тоже были в моде, еще и из-за того, что здорово помогали в иных махаловках, а главное, ни под одну статью УК, в отличие от кастетов, не подпадали.
(Здесь нужно уточнить, что ремни к ним попали путем нехитрого товарно-денежного обмена. Никто из них в армии не служил, согласно популярной поговорке «Армия – хорошая школа жизни, но лучше проходить ее дома». Мать у Батуалы работала главврачом той хитрой больнички, где лечат неопасные для жизни, но крайне неприличные болезни, пойманные теми, кому не повезло в любви. Благодаря чему обзавелась обширным блатом не только в медицинском мире – невезучими оказываются не только молодые ветрогоны, но и люди не просто в годах, а еще и с нехилым положением в советском обществе. Так что в свое время Батуала по твердым справкам оказался обладателем серьезной хвори, с которой и в нестроевую не берут. А заодно свет Полина Сергеевна, с детских лет Митю знавшая, устроила так, что его минус полторы диоптрии волшебным образом превратились в минус девять, что опять-таки избавляло даже от нестроевой.
«Дьявол – мой второй пилот» (