Цветок эмигранта. Роза ветров. Антология. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
придётся эта весть:
Эгейских чистых вод танцующий осколок
есть в имени моём – признание и честь.
У рыночных лотков (здесь Азия, Европа ль?)
так плотен пряный дух – хоть режь его, как сыр,
но строгий Парфенон и страж веков Акрополь,
над городом паря, вернут ориентир.
А позже, после дня, когда жара погаснет
и ляжет сонм теней к ногам кариатид,
горячую струю оливкового масла
закат прольёт в залив и берег окропит,
и в масло окунёт – так кулинар искусный
агатовых маслин бросает горсть в салат —
он ломтик темноты, поджаренный до хруста
дорожки под ногой, до стрёкота цикад.
В низине меж холмов ночной нектар остужен,
и колко холодок вздымается со дна,
а греческий салат нам подадут на ужин:
мозаика цветов и чаши белизна.
Кулинарное
Я примостилась на краю
стола, и, ножиком сверкая,
сдираю с рыбы чешую,
счищаю слизь, водой смываю.
Всё в амальгаме чешуи:
стол, пол, передник, даже щёки.
Да, после эдакой стряпни
с уборкой будет мне мороки.
Котёл с водой как полынья.
Кидаю лук и рыбу следом,
морковь кружочками… Семья
ждёт с нетерпением обеда.
Укроп, лаврушка… Что ещё?
Душистый перец – три горошка.
Парок садится на плечо,
пока помешиваю ложкой.
И поперчу, и посолю,
заморских специй дам для вкуса,
и по тарелкам разолью
плод кулинарного искусства.
Потом немного погрущу,
что день так приземлённо прожит,
и это действо опишу,
как в оправдание, быть может.
«Крутится, вертится синий глобус…»
Крутится, вертится синий глобус,
горит восток.
Под микроскопом кишат микробы.
Идёт урок.
Время торопится, вскачь несётся —
зачем, куда?
Круглым зрачком в глубине колодца
черна вода.
Осень нахохленной мокрой птицей
стучит в окно.
В небе журавль, а в руке синица —
давно дано.
Это ошибка. Расставим сети
на журавля.
Ночи туманны, а на рассвете
белы поля.
На перекладине струи виснут
и взгляд трезвей
напоминанием, здравым смыслом
серьёзных дней.
Листья сгребают, и тянет сладко,
сквозит