Ублюдки. Владимир АлениковЧитать онлайн книгу.
появилась, он сразу, ещё издали её завидев, допетрил, в чём дело. Правда, поначалу сомневался, но потом окончательно убедился. Баба была поддатая.
И на этот раз впервые не бежала, а шла. Причём с провожатым, с хахелем. Родька сразу понял, что это хахель, по тому, как он её придерживал, заботу проявлял. Хотя, с другой стороны, если бы не он, то баба небось и на ногах-то не удержалась, уж больно её валтузило.
В руках она держала аж целых три букета цветов. И ещё вроде столько же хахель тащил. «Небось на такси денег пожидился, – догадался Родька. – Иначе с чего бы с этакой кучей цветов в метро переться. Во жмот! Не того хахеля себе нашла, дура!» – пожалел он бабу.
А она, поравнявшись с Родькой, ни с того ни с сего остановилась, повернулась и уставилась прямо на него. Хахель ейный аж споткнулся от неожиданности, налетел на неё, толканул слегка.
Тут она так плечом повела гордо, будто отряхивается, и ему строго: «Борис, держитесь на ногах, что с вами?»
Родька чуть не заржал. Это ж надо, сама на ногах не стоит, а на хахеля наезжает!..
Но он усмешку тут же подавил и медленно, вроде как стесняясь, это у него хорошо получалось, поднял на неё глазёнки. «Гляди, гляди, – ухмыльнулся про себя, – первый раз увидела…»
А баба всё смотрела каким-то мутным взглядом, а потом вдруг улыбнулась той самой охуительной улыбкой, что на фотке, и говорит:
– Ну что, малыш, смотришь?
Голос у неё оказался звучный, громкий, разнёсся по всему переходу. А слова она по пьяни выговаривала с трудом, гласные звуки глотала.
Родька прямо растерялся от такого вопроса. А когда собрался ответить и уже даже рот открыл, она вдруг хохотнула и выпалила:
– Наверное, артистом хочешь стать, да?
– Алла, что вы говорите! – забормотал ей на ухо хахель Борис.
Тихо так бормотал, но Родька, как тот ни старался, всё равно услыхал, слух у него был острый. Слова хахель произносил прерывисто, будто задыхался, и голос был какой-то противный, хрипловатый.
– Какой артист, – говорил он, – мальчик же без ног, вы разве не видите?
Алла – так, значит, звали бабу – резко выпрямилась, будто её ударили, покраснела и быстро, даже быстрей чем обычно, зацокала к метро. А Борис этот ейный порылся в карманах, вынул мятую десятку, бросил Родьке и кинулся вдогонку.
Всё это произошло с такой моментальностью, что Родька так и остался сидеть с открытым ртом, глядя им вслед. Потом, наконец, отвернулся, смачно сплюнул, брезгливо разгладил скомканный червонец и стал собираться домой.
За эти две недели Родька видел бабу раз десять, не меньше, причём дважды с тем же хахелем, Борисом. Все они рано или поздно мимо него проходят, никуда не деваются. Правда, чего-то вот Миши с телестудии давно не видно. Может, и заболел, какой-то он был мерзлявый.
Но больше баба рядом с ним ни разу не останавливалась, проносилась мимо на дикой скорости, глядя прямо перед собой.
Родька ни её, ни хахеля не окликал, решил не торопиться. Ждать он умел, знал, что рано или поздно своего дождётся,