Судьба нерезидента. Андрей ОстальскийЧитать онлайн книгу.
– то денег одолжить… Ладно, пусть платят свои сребреники…
– Конечно, гонорары, а как же! – удивился моей наивности Савик. – У нас в этот день обычно касса закрыта, но мы постараемся договориться с кассиром, чтобы он для вас специально открыл на несколько минут.
По дороге из музея я как бы между делом сказал жене: «Представляешь, кажется, мне деньги какие-то полагаются на „Свободе“».
– Сколько? – тут же переспросила практичная жена.
– Понятия не имею. Ну, наверно… несколько сотен. Долларов или марок, не знаю. Ну, в общем хватит, чтобы оплатить проезд до Мюнхена и обратно. И еще останется что-нибудь на магазины в Бонне.
Жена заметно повеселела, а то ведь наш жалкий бюджет был уже совсем на исходе. А я все никак не мог понять, радоваться мне или наоборот.
В Бонне гостеприимный корреспондент «Известий» предоставил ночлег и свою милую жену – в качества гида по городу. И так они все мне легли на душу – и сам корреспондент, и его жена, и город, – что я рискнул, открылся: попросил коллегу помочь купить железнодорожный билет подешевле, надо, дескать, съездить в гости в Мюнхен, догадываешься, к кому…
Оказалось, что каждый иностранный журналист, аккредитованный в то время в Бонне, имел право раз в год на один бесплатный железнодорожный билет в один конец до любого города Германии. Применение тем билетам не часто находилось, поскольку все журналюги гоняли по сумасшедшим германским автобанам на сумасшедших немецких машинах. Так вот, корреспондент «Известий» отдал мне свой билет, да у кого-то из советских коллег выпросил еще один. В результате я и туда, и обратно прокатился на волшебном немецком поезде совершенно бесплатно. Я такого комфорта, да что там, ничего к тому близкого и не испытывал никогда, не знал, что такое бывает. Поезд не ехал, а летел, без шатаний и тошнотворной тряски и подпрыгиваний на рельсовых узлах. Я сидел в удобном, ласково обнимающем тело кресле, а мимо, в огромных стеклянных окнах, проносилась беспредельно чистая, сияющая незнакомой, непривычной красотой природа, вылизанные и выскобленные поля и рощи, точно нарисованные, без трещинки и щербинки станции и полустанки. Сияли под мягким солнцем декоративные уютные городки, а прямо к креслу то и дело подкатывал буфет на колесах с немецким пивом, которое в то время мне казалось чем-то вообще неземным, потусторонним, и вкуснейшими ветчинно-колбасными и сырными бутербродами.
В Мюнхене меня поселили в очень скромном (но, как и всё в Германии, чистом) пансионе, с общей ванной и туалетом на этаже. Не важно, я тогда вовсе не был избалован гостиничной роскошью, к общему нужнику было не привыкать. Зато я смог посмотреть Мюнхен. Поездил по городу на трамвае, узнал, где находится тот самый печально известный «гитлеровский» пивной зал, откуда началась смертельная для миллионов людей, в том числе и немцев, карьера помешавшегося на ненависти к евреям психопата. Пожилая женщина, указавшая мне дорогу, печально покачала головой: «Зачем вам это? В Мюнхене есть много чего другого, интересного. А это… а это лучше оставить в покое». Но я упорствовал, добрался до пивного