Китайские дети. Ленора ЧуЧитать онлайн книгу.
им не могла. «Тяжко было», – единственное, что говорила о тех их скитаниях моя бабушка по материнской линии – со сдержанностью, свойственной многим китайцам. Пути в Китай им были отрезаны потом не одно десятилетие, и дальних родственников моя семья не видела годы и годы.
Тети, дяди и племянники, оставшиеся в Китае, пережили войну и сокрушительные кампании Мао, в том числе и Культурную революцию 1960-х, и только-только начали процветать: Китай стал открытой страной всего лишь пару десятков лет назад. Родственники зажили лучше вместе с Китаем, кто-то даже выбился в большое предпринимательство и политику. Самое примечательное, что в 1990-х мой двоюродный дед Чжу Жунцзи развивал Шанхай на посту мэра и затем стал одним из знаменитейших премьер-министров современного Китая.
Через Тихий океан мои мать с отцом перебрались еще юнцами, эмигрировали в Америку, и там набор ученых степеней был, видимо, брачным ритуалом: они познакомились в Мичигане, добыли себе докторские степени Лиги плюща, поженились и осели в пригороде Хьюстона. Там они вырастили меня и мою младшую сестру – едва ли не сломя голову: в них все еще жило беспокойство – они познали благополучие в дальних краях, но уезжали-то в чем были, имея при себе лишь образование и пару втихаря вывезенных золотых слитков.
В Америке мое фамильное древо заново пустило корни. Хотелось бы мне сказать, что детство мое было веселым, что родители обживались, поддерживая в себе авантюрный дух. На самом же деле я росла под незримой дланью семейных ожиданий, что тисками впивалась мне в плечо. Я, разумеется, не познала ни войны, ни революции и ходила в обычную американскую среднюю школу, какие в Техасе славились футболом и спортивными танцевальными группами, но возвращалась-то домой к авторитарным родителям с китайскими замашками.
Мать с отцом власть свою применяли безжалостно, наши с сестрой жизненные пути планировали так, чтобы мы выдержали испытание безупречностью и высокими учеными степенями. В отличие от детства Роба, церковь и спорт для моей семьи ориентирами не были; мы молились у алтаря образования, и, попытайся я податься в американский Корпус Мира, отец, без сомнения, спросил бы меня, зачем я рвусь жить в развивающейся стране, когда мои предки пытались оттуда удрать. («Зачем ехать в места, где нельзя пить воду из-под крана?»)
Мы с Робом познакомились в Нью-Йорке на третьем десятке – студентами-журналистами. К тому времени мы уже объездили шесть континентов, если считать на двоих, сменили разные работы и помотались по миру с рюкзаками, но жажда нового никуда не делась и после женитьбы. За пять лет мы сменили пять мест обитания. Роб занимался общественной радиожурналистикой, а я стала газетным репортером, а позднее – и писателем.
Переезд в Китай оказался для нас обоих возвращением домой – по-разному. Поездка Роба с Корпусом Мира вдохновила его решение стать журналистом. Мои китайские корни – мой фундамент как потомка, который побывал в долгой экспедиции и теперь навещает родину.