«Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1945 годы. Михаил АлексеевЧитать онлайн книгу.
блокаду Англии, а флот с помощью подводных лодок добьется дальнейшего ее расширения.
Последствия: Англия не сможет бороться на континенте.
Ежедневные налеты авиации и удары военно-морского флота перережут все ее жизненные артерии.
Время работает против Англии.
Германия не истечет кровью на суше…
Нас не вынудят вступить в войну, но нам самим без нее не обойтись.
Сохранение тайны – решающая предпосылка успеха. Цель должна сохраняться в тайне даже от Италии и Японии. Для Италии надо изучить вопрос о прорыве линии Мажино. Фюрер считает этот прорыв возможным…
Принцип работы:
1. Не допускать к участию никого, кому не положено знать об этом.
2. Никто не должен знать больше, чем ему положено…»
31 мая Зорге писал:
«Прибывшие в Токио немцы-фашисты, близко стоящие к Герингу, говорили о том, что дальнейшее продвижение Германии будет производиться в Европу. Данциг будет захвачен в сентябре 1939 года.
В этом же году Германия отберет у Польши старую немецкую территорию и отбросит Польшу на юго‐восток Европы в Румынию и Украину (здесь и далее выделено мной. – М.А.). Германия не имеет прямых интересов на Украине. В случае войны Германия с целью получения сырья захватит и Украину. Прибывший с визитом в Токио германский военный атташе в Москве генерал Кёстринг сказал военному атташе в Токио, что главным и первым противником в настоящее время является Польша и уже после – вторым – Украина.
№ 70, 71. Рамзай».
[Резолюция НУ]: «НО-2. Составить спецсообщение. Проскуров[10]. 1.6.».
4 июня в информационном докладе «Рамзай» писал:
«Дорогой директор! К сожалению, в связи с моей болезнью, в последние дни перед отходом почты, я лично смогу Вам доложить очень немного и коротко. Прилагаемый при сем материал и периодические информации должны говорить сами за себя. Основным вопросом здесь, нам кажется, является задача распространения антикоминтерновского пакта на др. страны, т. е. практически также на Англию и Францию.
Из последних информаций совершенно ясно, что японцы не будут себя так, безусловно, связывать, как Германия и Италия, однако, в своей политике на Дальнем Востоке они будут держать равнение на более (здесь и далее подчеркивание документа. – М.А.). В этом развитии можно не сомневаться, если бы даже отдельные группы в Японии, через посредство армии попытались помешать этому – японская завоевательная политика в отношении Китая гонит Японию в этом направлении. При этом можно с уверенностью считать, что в случае германо-итальянской войны, Япония предпримет на Дальнем Востоке определенные, если и не очень значительные, враждебные акты против Англии и Франции. Тем не менее, совершенно ясно, что Япония в своих действиях не пройдет мимо Сингапура и не даст Европе оставаться Европой.
Из всех этих переговоров, которые ведутся между Берлином и Токио и др. группами, ясно, что вопрос войны против СССР, который
Украинец. Из рабочих. Генерал-лейтенант авиации (04.06.1940). Герой Советского Союза (21.06.1937). В РККА с 1931. Член компартии с 1927. Окончил 5 классов Железнодорожной школы в Запорожье (1914–1919), рабфак Сельскохозяйственного института в Харькове (октябрь 1927 – май 1930), 7-ю военную школу летчиков им. Сталинградского Краснознаменного пролетариата (апрель 1931 – январь 1933).
Работал в литейном цехе завода им. Ф.Энгельса в Запорожье (1919–1922), в домашнем хозяйстве, батрачил (1922–1923). Вступил в комсомол (1923), избирался секретарем райкома ЛКСМУ, работал помощником вагранщика на заводе № 4 им. Ф.Энгельса (1923–1926), был председателем районного секретариата профсоюзов сел Хортица и Токмаковка (1926–1927).
После рабфака учился в Харьковском институте механизации и электрификации (сентябрь 1930 – апрель 1931).
Летчик-инструктор 1-го разряда авиационной бригады Военно-воздушной академии им. проф. Н.Е.Жуковского (январь 1933 – май 1934), службу проходил в подмосковных городах Монино и Серпухов. Командир тяжелого бомбардировщика 23-й авиационной бригады тяжелых бомбардировщиков, базировавшейся в г. Монино Московского ВО (май 1934 – январь 1935), командир отряда 89-й эскадрильи тяжелых бомбардировщиков там же (январь 1935 – январь 1936), командовал той же эскадрильей (январь – октябрь 1936). 25–30.10.1935 в составе советской делегации побывал на Международном авиационном слете в Румынии в Бухаресте, принимал участие в состязании в качестве командира самолета. 19.08.1936 он был награжден именными золотыми часами за доставку в рекордный срок (28 часов 10 минут) запасных частей в Хабаровск, для самолета В.П.Чкалова.
Находился в специальной командировке в стране «Х» (Испания) (октябрь 1936 – июнь 1937). Возглавлял 1-ю интернациональную бомбардировочную эскадрилью ВВС Испанской республики. Летчик этой эскадрильи К.Т.Деменчук много лет спустя писал: «Иван Иосифович был личностью незаурядной. Большого ума, на редкость душевный и отзывчивый человек, он пользовался общей любовью».
21 июня 1937 Проскурову было присвоено звание Героя Советского Союза «за образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм» После учреждения знака особого отличия ему была вручена медаль «Золотая Звезда» № 33.
При награждении по указанию И.В.Сталина Проскуров был произведен из старших лейтенантов сразу в майоры.
Продолжил службу в авиации: командир 54-й авиационной бригады в городе Белая Церковь (июль 1937 – май 1938), командующий 2-й отдельной авиационной армией особого назначения в Воронеже (май 1938 – апрель 1939). В декабре 1937 избран депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва.
Заместитель наркома обороны СССР – начальник 5-го (разведывательного) управления РККА – (14.04.1939 – 11.07.1940).
«Проскуров – человек еще молодой, прошедший Испанию, не имевший понятия о нашей работе, но умный, способный и серьезно относившийся к делу, старавшийся изучить и освоить его… Проскуров быстро входил в курс дела, становился талантливым руководителем» (М.И.Полякова). «Под руководством Проскурова было начато постепенное и успешное восстановление разведки» (М.А.Мильштейн).
В распоряжении наркома обороны СССР (июль – сентябрь 1940). Заместитель начальника ВВС и начальник Управления дальней бомбардировочной авиации (октябрь 1940 – май 1941), 30.05.1941 «за аварийность в частях дальней бомбардировочной авиации» снят с должности. Командующий ВВС 7-й армии (22.06.1941).
«СОВ. СЕКРЕТНО
В ЦК ВКП/б/
Товарищу СТАЛИНУ И.В.
Товарищу ЖДАНОВУ А.А.
Считаю партийным долгом, в связи с выходом приказа НКО № 0022 от 12.4.41., просить разрешения /не в порядке оправдания/ доложить некоторые соображения по существу подготовки авиации к войне.
… ГЛАВНЫМ НЕДОСТАТКОМ В ПОДГОТОВКЕ АВИАЦИИ СЧИТАЮ НЕ УМЕНИЕ В МАССЕ СВОЕЙ, ДАЖЕ КАДРАМИ, НАДЕЖНО ДЕЙСТВОВАТЬ В СЛОЖНЫХ МЕТЕОУСЛОВИЯХ И НОЧЬЮ, низкий уровень огневой и разведывательной подготовки /большинство экипажей не умеют отыскивать цели, даже в крупных пунктах/.
В конце 1940 года, с ВАШЕГО ведома, я принял руководство дальней бомбардировочной авиацией и получил конкретную задачу – в течение 1941 года сделать части дальней авиации способными выполнять боевые задачи на предельном радиусе самолета в сложных метеоусловиях и ночью. … Что я принял на 1 декабря 40 г.? В частях ДБ авиации насчитывается около 2000 экипажей, из них в то время летали ночью 231 экипаж, летали в сложных метеоусловиях 139 экипажей /около 6 %/, обучались полетам вслепую 485 экипажей /около 24 %/. КАК ВИДНО ЦИФРЫ ДЛЯ ДБ ЯВНО НЕТЕРПИМЫ – всего по 3–5 полностью подготовленных экипажей на авиаполк.
За прошедшие 4–5 м-цев зимней летной работы, в условиях плохой летной работы, ограниченности горючим и смазочным, плохой работе моторов /много самолетов стояли и стоят в ремонте/ – проводилась усиленная работа по поднятию качества летной подготовки ДБ авиации и к средине апреля с.г., приведенные выше цифры ИЗМЕНИЛИСЬ: теперь летают ночью 612 экипажей /30 %/, летают в сложных метеоусловиях 420 экипажей /20 %/, обучаются полетам в сложных условиях 963 экипажа /50 %/.
… Этот перелом в качественной подготовке ДБ авиации сопровождается большим количеством летных происшествий – 18 катастроф в 1941 г. …
Происшествия тяжелые и их много, это верно, но интересы дела требуют еще больше увеличить интенсивность летной работы, неустанно улучшая организацию и порядок ВВС.
ДОРОГОЙ Т. СТАЛИН, У НАС, В ИСТОРИИ АВИАЦИИ НЕ БЫЛО СЛУЧАЯ, КОГДА БЫ СУДИЛИ КОМАНДИРА ЗА ПЛОХУЮ ПОДГОТОВКУ ПОДЧИНЕННОЙ ЕМУ ЧАСТИ. Поэтому люди невольно выбирают из двух зол для себя меньшее и рассуждают так: «ЗА НЕДОРАБОТКИ В БОЕВОЙ ПОДГОТОВКЕ МЕНЯ ПОРУГАЮТ, НУ В ХУДШЕМ СЛУЧАЕ СНИЗЯТ НА СТУПЕНЬ В ДОЛЖНОСТИ, А ЗА АВАРИИ И КАТАСТРОФЫ Я ПОЙДУ ПОД СУД».
К сожалению, так рассуждающие командиры не единичны.
Такие настроения, имеют и будут иметь место до тех пор, пока за БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ ПОДЧИНЕННОЙ ЧАСТИ БУДУТ ПРЕДЪЯВЛЕНЫ ТАКИЕ ЖЕ ТРЕБОВАНИЯ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК И ЗА АВАРИЙНОСТЬ,
… Если разрешите, два слова по существу предъявленных мне обвинений со сдачей под суд.
Мне не известно, какими материалами располагал Главный Военный Совет при решении вопроса о моей виновности, но я со всей ответственностью заявляю:
1. Никаких грубых нарушений правил полетной службы при проверке Запорожского авиагарнизона, как и при проверке других гарнизонов, мною допущено не было. …наоборот, в задании на вылет мною ясно было указано:
«ОРГАНИЗАЦИЯ, ОБЕСПЕЧЕНИЕ И РУКОВОДСТВО – СОГЛАСНО НАСТАВЛЕНИЙ.
2. Никаких явно преступных распоряжений на вылет я не давал, наоборот было указано: «В СЛУЧАЕ НЕВОЗМОЖНОСТИ ВЫПОЛНИТЬ ЗАДАНИЕ НА РОСТОВСКОМ ПОЛИГОНЕ – ВЫПОЛНЯТЬ БОМБОМЕТАНИЕ НА СВОЕМ ЖЕ ЗАПОРОЖСКОМ ПОЛИГОНЕ, ГДЕ ПОГОДА БЫЛА ОТЛИЧНАЯ».
Истиной причиной запорожских катастроф является грубейшее нарушение правил полетной службы командиром авиаполка майором Боровским и командиром эскадрильи капитаном Дудко, которые не выполнили боевого приказа на полет, подписанного самим же Боровским, где было сказано «ВЫСОТА ПОЛЕТА НЕ НИЖЕ 400 МЕТРОВ». В том, что майор Боровский, вопреки существующим правилам, перед самым вылетом, не понятно почему, разрешил бомбометание на ростовском полигоне с высоты 100 метров, что стало известно только после возвращения экипажей на своей аэродром. Это разрешение, вылетавшие экипажи поняли, как разрешение выполнять полет тоже на 100 м-в, хотя в полетных листах у всех записано: «высота полета не ниже 400 метров». За все это, как и остальные происшествия, я готов нести ответственность как старший командир, но ПРЕСТУПНЫХ ДЕЙСТВИЙ, за которые я заслуживал бы предания суду, я не вижу.
…К ВАМ ТОВАРИЩ СТАЛИН, единственная просьба – НЕ ЛИШАТЬ МЕНЯ ЛЕТНОЙ РАБОТЫ.
Член ВКП/б/ с 1927 г.
Генерал-лейтенант авиации
Москва, ул. Серафимовича, Дом прав-ва, 10-й под. кв.202.
Тел: В-1-41-18
21.4.41. И. ПРОСКУРОВ
Награжден орденами Ленина (1937), Красного Знамени (1937), двумя орденами Красной Звезды (1936, 1940), золотыми часами от наркома обороны (1936).
Репрессирован 27.06.1941.
«УТВЕРЖДАЮ» «АРЕСТ САНКЦИОНИРИЮ»
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ГОСУД. ПРОКУРОР СОЮЗА ССР
БЕЗОПАСНОСТИ СОЮЗА ССР (БОЧКОВ)
КОМИССАР ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
3-го РАНГА (МЕРКУЛОВ)
/Подписал И. СЕРОВ/
5 июля 1941 года. 5 июля 1941 года
П О С Т А Н О В Л Е Н И Е
(на арест и обыск)
гор. Москва, 1941 года июля 3 дня.
Я, начальник 5 отделения 1 отдела Следчасти НКГБ СССР лейтенант госбезопасности ЦЕПКОВ, рассмотрев материалы о преступной деятельности ПРОСКУРОВА Ивана Иосифовича, 1907 года рождения, уроженца Запорожской области, гр-на СССР, члена ВКП (б) с 1927 года, б. командующего ВВС 7-й армии, генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза, Депутата Верховного Совета СССР,
Н А Ш Е Л:
Материалами следствия по делу антисоветской заговорщической организации, существовавшей в Военно-Воздушных силах Красной Армии. установлено, что одним из участников заговора являлся бывший командующий ВВС 7-й армии – ПРОСКУРОВ Иван Иосифович.
По этому вопросу арестованный бывший помощник начальника Генерального штаба Красной армии СМУШКЕВИЧ Я.В. на допросе 21 июня 1941 года показал:
«Должен заявить, что мною лично в заговорщическую организацию, в бытность мою в Испании, были вовлечены: – летчик – ПРОСКУРОВ, который впоследствии был заместителем начальника ВВС Красной армии …
ПРОСКУРОВ был вовлечен мною в заговорщическую организацию в январе или феврале 1937 года.
ПРОСКУРОВ был летчиком-истребителем и являлся заместителем командира эскадрильи в Испании. За время моего пребывания в Испании у ПРОСКУРОВА было две серьезных аварии за что, по существу, подлежал отстранению от должности и преданию суду. ПРОСКУРОВ буквально плакал и просил меня не предавать его суду. Я согласился и не только не привлек его к ответственности, но и выдвинул на должность командира эскадрильи, а затем – группы СБ, имея в виду использовать его по вражеской работе.
Руководствуясь этим, я постепенно начал обрабатывать ПРОСКУРОВА в антисоветском духе и имел с ним ряд злобно-клеветнических разговоров о внутреннем положении в СССР, а также о внешней политике советского правительства….».
«ПРОТОКОЛ ОЧНОЙ СТАВКИ
Между арестованными СМУШКЕВИЧЕМ Яковом Владимировичем с
ПРОСКУРОВЫМ Иваном Иосифовичем
От 21 июля 1941 года
Очная ставка начата в 2 ч.30 м.
Окончена в 3 ч. 50 м.
…. Вопрос ПРОСКУРОВУ: А вы в чем признаете себя виновным?
Ответ: Виновным в преступной работе против советского государства я себя не признаю.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Действительно ли, ПРОСКУРОВ не совершал никаких преступлений против советского государства?
Ответ: ПРОСКУРОВ показывает неправду, так как вместе со мной он вел вражескую работу против советского государства.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Вы это знаете с чьих-либо слов или сами были связаны по антисоветской работе с ПРОСКУРОВЫМ?
Ответ: Я лично был связан с ПРОСКУРОВЫМ по вражеской работе.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Это точно? Не оговариваете ли вы ПРОСКУРОВА?
Ответ: Я снова заявляю, что показываю правду и ПРОСКУРОВА не оговариваю.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Как видите, СМУШКЕВИЧ вам в глаза заявил правду, что вы вместе с ним вели вражескую работу. Не лучше ли вам самому рассказать все, не ожидая дальнейшего изобличения?
Ответ: Во вражеской компании СМУШКЕВИЧА я не был. Никаких заданий по преступной работе против советского государства он мне не давал.
….
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Аварии у вас были в Испании?
Ответ: Да, были.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Сколько?
Ответ: Две.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: А разговор со СМУШКЕВИЧЕМ, в котором вы просили у него защиты, имел место?
Ответ: Нет, такого разговора у меня со СМУШКЕВИЧЕМ не было.
… Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Вражеские задания вы давали ПРОСКУРОВУ?
Ответ: После вербовки ПРОСКУРОВА я выдвинул его из рядовых летчиков в командиры группы скоростных бомбардировщиков.
Основное вражеское задание, которое я дал ПРОСКУРОВУ заключалось в том, чтобы он действовал только по тылу противника и не бомбил его войска, а также не летал на больших высотах.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Какую цель вы преследовали этим преступным заданием ПРОСКУРОВУ?
Ответ: Мы работали на поражение Республиканской армии.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: И ваши вражеские задания ПРОСКУРОВ выполнял?
Ответ: Да, выполнял.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Как видите, СМУШКЕВИЧ дает достаточно обоснованные показания о вашей пораженческой работе в Республиканской Испании. Станете ли вы отрицать факты?
Ответ: Вражеских заданий от СМУШКЕВИЧА я не получал и работы на поражение Республиканской армии в Испании не проводил.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: По вражеской работе с ПРОСКУРОВЫМ вы были связаны только в Испании?
Ответ: Нет, по возвращении в СССР я также был связан с ПРОСКУРОВЫМ по вражеской работе.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: А в чем эта связь выражалась?
Ответ: По возвращении в СССР я был назначен заместителем начальника Главного Управления ВВС Красной Армии, а ПРОСКУРОВ вскоре с должности командира авиабригады был выдвинут в качестве командира 2-ой авиационной армии особого назначения.
ПРОСКУРОВУ я давал вражеские задания, которые заключались в том, что он должен был тормозить боевую подготовку ВВС и не бороться с аварийностью.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: А эти задания ПРОСКУРОВ выполнял?
Ответ: Да, выполнял.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Во второй авиационной армии, которой вы командовали аварии имели место?
Ответ: Да, аварии имели место а авиационной армии, которой я командовал. В 1938 и 1939 гг. при мне произошло две катастрофы, во время которых погибло четыре человека. Кроме того, имело место также пять аварий /за цифры я сейчас не ручаюсь, возможно, их было шесть или несколько больше/. Один истребитель в 1939 году погиб в результате того, что летчик увлекся выполнением данного ему задания о стрельбе по наземным целям при низкой облачности в 300 метров.
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Такое задание можно было давать летчику при данных метеорологических условиях?
Ответ: Да, можно.
Вопрос СМУШКЕВИЧУ: Это правильное задание?
Ответ: Нет, такое задание противоречит наставлению по летной службе.
…
Вопрос ПРОСКУРОВУ: Следствие располагает и другими фактами вашей практической вредительской работы в ВВС, однако, не считает нужным приводить их сегодня на очной ставке и предлагает вам самому рассказать все о своих преступлениях против Советской власти?
Ответ: Мне показывать нечего, так как вражеской работы я не вел
/очная ставка прерывается/
Записано с наших слов правильно и нами прочитано
/СМУШКЕВИЧ/ /ПРОСКУРОВ/
ОЧНУЮ СТАВКУ ПРОВЕЛ: ЗАМ. НАЧ. СЛЕДЧАСТИ НКГБ СССР
МАЙОР ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ /ШВАРЦМАН/».
«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
Арестованного ПРОСКУРОВА Ивана Иосифовича
От 11-го августа 1941 года
Начало допроса в 13 час. 35 мин.
Окончание // в 16 час. 30 мин.
Вопрос: Где вы работали после 2-й армии?
Ответ: 12-го апреля 1939 года по приказанию Народного Комиссара Обороны ВОРОШИЛОВА я был вызван в Москву. Народный Комиссар мне объявил, что я назначаюсь его заместителем и начальником Разведывательного Управления. Я просил освободить меня от этого назначения, мотивируя тем, что с разведывательной работой я не знаком, однако, ВОРОШИЛОВ заявил, что решение об этом подписано и обсуждать его не приходиться, и приказал мне немедленно приступать к работе.
С 13-го апреля 1939 года я приступил к работе в Разведупре.
Вопрос: Как долго Вы работали в Разведупре?
Ответ: Начальником Разведупра я работал до августа 1940 года.
Вопрос: Чем было вызвано освобождение вас от этой работы?
Ответ: Причины освобождения меня от работы в Разведупре мне неизвестны. Но во время работы в Разведупре я несколько раз высказывал мнение о том, что мне тяжело работать и что я имею желание работать по специальности – в авиации. Возможно, на это повлияло и то, что я не смог полностью обеспечить работу в Разведупре, хотя ее и намного двинул вперед, стараясь сделать все, что было в моих силах. О причинах моего освобождения со мной никто не говорил.
Вопрос: Куда вы были назначены после освобождения из Разведупра?
Ответ: В связи с передачей дел Разведупра, я был у Л.П.БЕРИЯ и от него говорил по телефону с И.В.СТАЛИНЫМ и В.М.МОЛОТОВЫМ. Еще до этого от ЩАДЕНКО, который был председателем Комиссии по передаче дел Разведупра, я знал, что намечался для работы в Управлении ВВС КА. В состоявшемся разговоре, связанном с передачей дел Разведупра, я просил не назначать меня в Управление ВВС КА до тех пор, пока там работает СМУШКЕВИЧ.
Эту свою просьбу я мотивировал тем, что СМУШКЕВИЧ группирует вокруг себя своих людей – ГУСЕВА, АРЖЕНУХИНА, ПТУХИНА и других, пьянствует, что в деле процветает семейственность и мне будет тяжело с ним работать. Этот свой взгляд в отношении СМУШКЕВИЧА я излагал руководителям и ранее. Мне ответили, что мою просьбу рассмотрят. Об этом я также говорил и МЕХЛИСУ.
После сдачи дел Разведупра мне был предоставлен отпуск, после которого я еще около месяца не получал назначения. В октябре 1940 года я был вызван к Народному Комиссару, а затем в Кремль и был назначен зам. начальника ВВС и начальником Управления дальней бомбардировочной авиации. К этому времени начальник Управления ВВС РЫЧАГОВ, а СМУШКЕВИЧ с этой работы был снят.
В этой должности я находился до апреля 1941 года, когда приказом Народного Комиссара был с работы снят и отдан под суд.
Вопрос: Чем это было вызвано?
Ответ: Я инспектировал Запорожский авиагарнизон и при мне в этом гарнизоне произошло три катастрофы. Было разбито три машины и погибло семь человек. В приказе Народного Комиссара было записано: «За отдачу преступного распоряжения на вылет в заведомо нелетную погоду, в результате чего три экипажа потерпели катастрофу».
За это я был судим Военной Коллегией Верхсуда СССР, приговором которой мне было вынесено общественное порицание. В приговоре суда было указано, что я виновен в том, что не обеспечил надлежащей и единообразной подготовки для полета проверяемой части в усложненных метеусловиях, в результате чего не все экипажи знали, как им поступить в случае попадания в сплошной снегопад. Дословных формулировок приказа и приговора я сейчас не помню.
Вопрос: Как видите и здесь вы проводили преступную работу. Это лишний раз подтверждает показания СМУШКЕВИЧА о вашей заговорщической работе.
Продолжать вам запираться нет смысла, рассказывайте о своей вражеской работе.
Ответ: В дальней бомбардировочной авиации были и другие катастрофы, а также и аварии, но это не результат вражеской работы. Заговорщиком я не был и никто, в том числе и СМУШКЕВИЧ никаких преступных заданий мне не давал.
Протокол с моих слов записан верно и мною прочитан.
(ПРОСКУРОВ)
Допросил: Нач. ОТДЕЛЕНИЯ СЛЕДСТВЕННОЙ ЧАСТИ НКГБ СССР
Ст. Лейтенант Государствен. Безопасности (ЦЕПКОВ)».
Реабилитирован 15.05.1954.
«УТВЕРЖДАЮ
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПРОКУРОР СССР
ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
СОВЕТНИК ЮСТИЦИИ
11. V. 1954 г.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
1954 года, марта 26 дня, Военный прокурор Главной военной прокуратуры полковник юстиции Струков, рассмотрев следственное дело № 1000213 по обвинению ПРОСКУРОВА Ивана Иосифовича по ст. 58-I «б» УК РСФСР
НАШЕЛ:
27 июня 1941 г. НКВД СССР был арестован
ПРОСКУРОВ Иван Иосифович, 1907 г.р., уроженец Запорожской области, член ВКП /б/ с 1927 г., генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС 7 армии, служивший в Советской Армии с 1931 года, депутат Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза.
Следствие велось в следственной части по особо важным делам НКВД СССР.
ПРОСКУРОВ обвинялся в том, что в 1937 году «быв. командующим военно-воздушных сил в Испании Смушкевичем был вовлечен в антисоветскую военно-заговорщическую организацию, по заданиям которой проводил вражескую работу, направленную на ослабление республиканской Испании и военной мощи СССР», а по возвращении из Испании «будучи командующим 2-й армии особого назначения, ПРОСКУРОВ тормозил боевую подготовку летного состава и не боролся с аварийностью». Это обвинение строилось только на показаниях арестованного Смушкевича, который называл Проскурова заговорщиком, показал, что он по его, Смушкевича, заданию в Испании, как командир авиасоединения действовал только по тылу противника и не бомбил его войска, а также не летал на больших высотах».
ПРОСКУРОВ виновным себя не признал и приводил ряд данных, опровергающих показания Смушкевича.
Имеющиеся в деле /л.д. 258–268/ данные о боевых действиях Проскурова и его подчиненных в Испании, опровергают указанные выше показания Смушкевича.
Осмотром дела по обвинению Смушкевича установлено, что Смушкевич, признавая себя виновным, называл как заговорщиков большое число видных советских военных работников, в том числе и Мерецкова, а когда Смушкевич начал изменять свои показания, то допросы его были прекращены.
Следствием по делу врага народа Берия и его сообщников установлено, что Проскуров и Смушкевич в числе других 25 лиц по преступному предписанию Берия от 18 октября 1941 года были расстреляны, а сообщники Берия – Кобулов и Влодзимирский задним числом написали фиктивное заключение о расстреле Проскурова и других.
Принимая во внимание, что ПРОСКУРОВ был арестован по необоснованным, непроверенным показаниям Смушкевича, дело по обвинению которого Прокуратурой СССР теперь прекращено и что ПРОСКУРОВ расстрелян по преступному предписанию врага народа Берия, руководствуясь пунктом 5 ст.4 и ст. 221 УПК РСФСР,
П О С Т А Н О В И Л:
Дело по обвинению ПРОСКУРОВА Ивана Иосифовича производством прекратить за отсутствием в действиях Проскурова состава преступления.
ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ГЛАВНОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ
Полковник юстиции /СТРУКОВ/».
Украинец. Из крестьян. Генерал-майор (17.11.1943). В РККА с февраля 1919. Член компартии с 1924. Окончил сельскую школу, трехклассное Высшее начальное училище в Николаевске (1916), 20-ю Саратовскую пехотную школу (1921–1924), Артиллерийские КУКС в Ленинградском ВО (ноябрь 1928 – август 1929), специальный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1932–1936). Владел английским и японским языками.
Работал с 9-10 лет: пастухом, батраком на хуторах вблизи Николаевска, работал по найму главным образом летом, а зимой учился. Работал в городе извозчиком (1916–1918), в 1918 был секретарем союза ломовых извозчиков.
Участник гражданской войны (1919–1921). Красноармеец армейского депо 10-й армии Южного фронта, 1-го Кубано-Черноморского стрелкового полка Южного фронта (февраль 1919 – июль 1920), 521-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии Польского фронта (июль 1920—август 1921).
Командир взвода 131-го стрелкового полка (октябрь 1924 – январь 1925), артиллерийского полка 44-й дивизии (январь – октябрь 1925), начальник разведки пушечного дивизиона там же (октябрь 1925 – октябрь 1926), командир батареи 132-го Донецкого стрелкового полка (октябрь 1926 – февраль 1931), преподаватель, руководитель по курсу артиллерии Киевских объединенных курсов подготовки комсостава им. С.С.Каменева (февраль 1931—апрель 1932).
В РУ РККА – РУ Генштаба Красной Армии: в распоряжении (май – октябрь 1936), секретный уполномоченный (октябрь 1936 – июль 1938), заместитель начальника отделения по учебной части (июль – сентябрь 1938) 2-го (восточного) отдела, проходил стажировку в японской армии. Начальник особого отделения (уполномоченный в Дальневосточном крае) того же отдела (сентябрь 1938 – май 1939), заместитель начальника, и.д. начальника 2-го (май 1939 – август 1940) отдела, в распоряжении РУ, начальник 3-го отдела 1-го управления ГРУ (1942), заместитель начальника 1-го управления ГРУ.
Представлен к награде в январе 1943 «за отличную организацию разведки за рубежом». В распоряжении ГРУ Генштаба. Стажер по должности начальника штаба 6-й гвардейской армии (1944). Затем «в длительной командировке». Глава советской военной миссии при штабе командующего средиземноморскими экспедиционными союзными войсками, представитель советского правительства в Союзном консультативном совете по делам Италии (1944–1945).
С 1950 член Союзного совета для Японии от СССР.
После войны продолжал службу в центральном аппарате ГРУ Генштаба ВС.
С 1959 в отставке.
Награжден орденом Ленина, пятью орденами Красного Знамени, медалями.
Некролог: Красная звезда, 05.01.1982.
Помощник военного атташе при полпредстве СССР во Франции (декабрь 1933 – декабрь 1934), военный атташе при полпредстве СССР в Германии (декабрь 1934 – сентябрь 1937).
Заместитель начальника РУ РККА по информации (сентябрь 1937 – апрель 1939).
В начале октября 1938 г. старший майор госбезопасности С.Г. Гендин, был отстранен от исполнения обязанностей начальника Разведывательного управления РККА, а 22 октября – арестован.
Из воспоминаний Н.С. Ляхтерова, начальника отделения 1-го (Западного) отдела:
«Осенью 1938 года Ворошилов решил собрать совещание ответственных работников Разведывательного управления Генерального штаба и узнать их мнение о возможности назначения начальником Разведуправления комдива Орлова… На совещании присутствовал и сам Орлов. Все было похоже на “выборы” в Гражданскую войну. В ответ на слова маршала зал молчал, затем поднялся полковник С. Степанов и сказал: “Орлов высокообразованный человек, свободно владеющий тремя языками, отличный информатор, но он никогда не занимался агентурными и военно-диверсионными делами. Поэтому целесообразнее на эту должность назначить одного из работников Разведуправления или начальников разведотделов штабов Ленинградского или Дальневосточного округов”. Ворошилов согласился с этим и добавил: “Подумаем и в ближайшие дни решим”».
И.о. начальника Разведывательного управления РУ РККА (28.10.1938 – 13.04.1939).
В распоряжении наркома обороны СССР, начальник кафедры иностранных языков Артиллерийской академии РККА (апрель – июнь 1939).
Репрессирован 03.06.1939. Реабилитирован 21.05.1955.
«Стенограмма
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
Свидетеля АРСЕНОВИЧА Григория Борисовича
от 16 февраля 1955 года.
АРСЕНОВИЧ Г.Б., 1902 года рождения, уроженец Киевской области, еврей, гр-н СССР, член КПСС, пенсионер Советской армии.
Проживает: Арбат, 20, кв.18. Тел. Г 1-29-58.
Допрос начат в 10 часов.
…
ВОПРОС: Вы вели дело по обвинению ОРЛОВА Александра Григорьевича?
ОТВЕТ: Такого арестованного я сейчас вспомнить затрудняюсь.
ВОПРОС: Вам предъявляется фотокарточка арестованного ОРЛОВА А.Г.
Теперь Вы вспоминаете его?
ОТВЕТ: Нет, я и сейчас вспомнить лицо, изображенное на предъявленной мне фотокарточке, не могу.
Дело в том, что в 1951 году в течение полугода я находился на излечении в госпитале в связи с частичным кровоизлиянием в мозг. В результате этого заболевания у меня в известной мере ослабла память, что и было отмечено в соответствующем врачебном заключении, и я, как инвалид второй групп, был уволен из рядов Советской Армии.
ВОПРОС: Не может быть, чтобы вы не помнили арестованного ОРЛОВА, являвшегося ранее заместителем начальника Разведупра РККА, а до этого военным атташе в Германии. К тому же, у ОРЛОВА была ампутирована нога.
ОТВЕТ: Приведенные мне детали и, в частности, то, что у арестованного была ампутирована нога, меняет дело. Я сразу вспомнил этого арестованного, к следствию которого имел отношение, работая в 1939 году старшим следователем Следчасти НКВД СССР.
ВОПРОС: Покажите, за что был арестован ОРЛОВ и какие показания он дал на следствии?
ОТВЕТ: За что был арестован ОРЛОВ, я не знаю, так как к его аресту отношения не имел. Поскольку ОРЛОВ до своего ареста занимал ответственное положение, то его дело числилось за ВЛОДЗИМИРСКИМ, занимавшим в то время должность помощника начальника Следчасти НКВД.
Через несколько дней после ареста ОРЛОВА, меня вызвал ВЛОДЗИМИРСКИЙ и поручил допросить арестованного и дать ему очную ставку с арестованным АНТОНОВЫМ (
Дело АНТОНОВА, как видно из предъявленного мне протокола очной ставки, вел старший следователь Следчасти НКВД МАТЕВОСОВ.
Когда арестованного ОРЛОВА доставили на допрос, то внешний вид ОРЛОВА свидетельствовал о том, что он был до моего вызова избит так, что самостоятельно без помощи надзирателей не мог ходить (здесь и далее выделено мной. –
ВОПРОС: Кем избивался ОРЛОВ?
ОТВЕТ: Это мне не известно. Я могу лишь предполагать, что его избивал ВЛОДЗИМИРСКИЙ, который вызвал ОРЛОВА сразу же после ареста последнего.
ВОПРОС: А разве ВЛОДЗИМИРСКИЙ Вам не говорил, что ОРЛОВ подвергался мерам физического воздействия?
ОТВЕТ: Этого я не помню.
ВОПРОС: А Вами избивался арестованный ОРЛОВ?
ОТВЕТ: Мною ОРЛОВ никогда не избивался. В этом не было необходимости, так как на первом же допросе, произведенном мною, ОРЛОВ начал давать показания. Видимо, сказалось на поведении ОРЛОВА то обстоятельство, что после избиения, я отнесся к нему гуманно, по-человечески.
ВОПРОС: В какой тюрьме содержался ОРЛОВ?
ОТВЕТ: Этого я тоже сейчас не помню, так как прошло с тех пор около 16 лет. Могу лишь заявить, что, если ОРЛОВ содержался в Сухановской тюрьме, то там условия были таковы, что арестованные начинали давать показания через 2–3 дня даже без применения к ним мер физического воздействия.
ВОПРОС: В архивно-следственном деле № 975045 имеется отпечатанный на пишущей машинке протокол допроса ОРЛОВА А.Г., датированный 9-10 июня 1939 года, подписанный начальником Следчасти НКВД РОДОСОМ и ст. следователем Следчасти НКВД АРСЕНОВИЧЕМ.
Показания ОРЛОВА, изложенные в этом протоколе, соответствовали действительности?
ОТВЕТ: Прежде, чем ответить на поставленный мне вопрос, я должен объяснить, как составлялись так называемые «обобщенные» протоколы допроса арестованных, направлявшиеся в инстанцию.
В 1939 году в Следчасти НКВД имелись «специалисты» по составлению таких протоколов, типа ШВАРЦМАНА, РОДОСА, ВЛОДЗИМИРСКОГО и некоторых других лиц, которых сейчас не помню.
Следователь, получив от арестованного показания о проведении им вражеской работы против Советского государства (причем эти показания я брал от арестованных в их собственноручном изложении), давал такие собственноручные показания арестованного своему начальнику. В данном случае собственноручные показания ОРЛОВА оказались у РОДОСА, который составил и написал по ним «обобщенный» протокол допроса. Так как арестованный ОРЛОВ свои собственноручные показания писал в течение двух дней, то в обобщенном протоколе его допроса были указаны эти дни, то есть 9-10 июня 1939 года.
ВОПРОС: О каких собственноручных показаниях арестованного ОРЛОВА Вы говорите?
В деле по его обвинению никаких собственноручных показаний арестованного не имеется.
ОТВЕТ: Я утверждаю, что собственноручные показания о своей вредительской работе ОРЛОВ давал. Однако, почему эти показания не приобщены к делу, я сказать не могу. Следствие по делу ОРЛОВА я не заканчивал.
ВОПРОС: На стр. 18 обобщенного протокола допроса арестованного ОРЛОВА в качестве фактов его предательской деятельности фигурирует то, что в 1931 г. он, являясь участником советской делегации на конференции в г. Женеве по разоружению при Лиге Наций, не добился «сколько-нибудь благоприятного решения по существу вопроса», и в результате его предательской деятельности после Женевской конференции Германия начала быстро осуществлять план вооружения своей армии. Как Вы расцениваете эти показания арестованного?
ОТВЕТ: В настоящее время я считаю эти показания абсурдными, видимо, ОРЛОВ давал такие показания с тем, чтобы впоследствии отказаться от них, показав их явную несостоятельность.
ВОПРОС: Но Вы же являлись следователем по делу. Вы же не могли не понимать в то время абсурдность этих «признаний» ОРЛОВА?
ОТВЕТ: Я прошу учесть обстановку работы органов в 1939 году. Поскольку обобщенный протокол допроса того или иного арестованного поступал к следователю уже, будучи апробирован, БЕРИЯ и КОБУЛОВЫМ, то следователь не имел права критически относиться к его содержанию, и в его обязанность входило лишь дать такой протокол на подпись арестованному.
ВОПРОС: Исследуем еще одно обстоятельство.
Чем Вы объясните неестественность подписи ОРЛОВА под протоколом допроса от 7 июня 1939 года, составленным Вами?
(Свидетелю предъявляется архивно-следственное дело).
ОТВЕТ: Ознакомившись с подписями арестованного под протоколами допросов в деле, я не могу отрицать того, что подпись ОРЛОВА под протоколом допроса от 7 июня 1939 года мало, если не сказать больше, похожа на обычную роспись этого лица. Вместе с тем, я утверждаю, что в данном случае именно ОРЛОВ подписывал протокол допроса от 7 июня 1939 года. А сильное искажение его подписи явилось результатом физического состояния, в котором тогда он находился.
Выше я уже показывал, что на допрос ко мне и МОТЕВОСОВУ ОРЛОВ был доставлен из карцера избитым. Естественно, что такие обстоятельства не могли не сказаться на характере его росписи.
ВОПРОС: На заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР 24 января 1940 года ОРЛОВ отказался от данных им на предварительном следствии показаний и заявил, что его заставляли подписывать показания путем избиений.
Не в результате ли таких методов допроса появились искаженные подписи арестованного ОРЛОВА под протокол допроса?
ОТВЕТ: Выше я объяснил, почему ОРЛОВ необычно подписывал протокол допроса. Еще раз заявляю, что лично я его не избивал и никакого принуждения к подписанию протокола допроса не применял.
О том, что ОРЛОВ отказался на суде от данных им на следствии показаний, я впервые слышу.
Допрос окончен в 11 ч.45 м.
Протокол с моих слов записан правильно, мною прочитан.
(АРСЕНОВИЧ)
Допросил:
ЗАМ. НАЧ. ОТДЕЛЕНИЯ 1 ОТДЕЛА СЛЕДУПРАВЛЕНИЯ КГБ
при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР
капитан (ПИЧУГИН)
«Особый контроль
«УТВЕРЖДАЮ» СЕКРЕТНО
Экз. № 1
ЗАМ. ГЛАВНОГО ВОЕННОГО ПРОКУРОРА
ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ
/ТЕРЕХОВ/
28 марта 1955 года.
В ВОЕННУЮ КОЛЛЕГИЮ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
/в порядке ст. 378 УПК РСФСР/
По делу ОРЛОВА А.Г.
26 марта 1955 года Военный прокурор отдела ГВП подполковник юстиции БЕЛЯЕВ, рассмотрев архивно-следственное дело № 975045 по обвинению ОРЛОВА Александра Григорьевича и материалы проверки,
У С Т А Н О В И Л:
24 января 1940 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР по ст. ст. 58-1 «б» и 58–11 УК РСФСР осужден к ВМН:
ОРЛОВ Александр Григорьевич, 1898 года рождения, уроженец Москвы, русский, с высшим образованием, член КПСС с 1927 по 1939 год, быв. начальник кафедры иностранных языков артиллерийской академии, комдив.
ОРЛОВ признан виновным в том, что с 1931 года являлся агентом германской разведки, которой передавал шпионские сведения о Советской Армии, а в 1932 году вошел в состав антисоветского военного заговора, куда был завербован ВЕНЦОВЫМ.
В 1935 году ОРЛОВ якобы установил связь с ТУХАЧЕВСКИМ, по заданию которого поддерживал изменнические связи с представителями германской армии.
Допрошенный по существу предъявленного ему обвинения, ОРЛОВ в суде заявил, что
«он виновным себя не признает. От показаний, данных на предварительном следствии, отказывается, заявляя, что дал их вынужденно, т. к. его избили и таким путем заставили подписать показания» (выделено мной.
К делу приобщена копия протокола допроса АНТОНОВА К.В., из которого видно, что АНТОНОВ на допросе 2 июня 1939 года назвал ОРЛОВА участником антисоветской организации и что он поддерживал с ним антисоветскую связь.
Однако в суде АНТОНОВ заявил:
«Виновным себя не признаю. Показания на предварительном следствии отрицаю …., т. к. дал их в результате применения ко мне методов физического и морального воздействия… Под давлением следователя я вынужденно изобличал ОРЛОВА ….». …
Из материалов архивно-следственного дела № 967581 по обвинению ТУХАЧЕВСКОГО М.Н. видно, что в своем заявлении от 10 июня 1937 г. последний назвал некоего ОРЛОВА участником заговора, однако в последующем ОРЛОВ в показаниях ТУХАЧЕВСКОГО не упоминается. …
Просмотром архивно-следственного дела по обвинению ЕЖОВА Н.И., дававшего на предварительном следствии показания о связях ОРЛОВА с германской разведкой /л.д. 75–80/, установлено, что в суде ЕЖОВ отказался от показаний, данных им на предварительном следствии…
Допрошенный бывший ст. следователь следственной части НКВД СССР АРСЕНЕВИЧ Г.Б. 16 февраля 1955 года показал, что во время следствия к ОРЛОВУ, действительно, применялись меры физического воздействия.
Таким образом, материалами проверки установлено, что ОРЛОВ А.Г. осужден неосновательно.
Учитывая, что указанные обстоятельства не были известны суду при вынесении приговора, руководствуясь ст.378 УПК РСФСР,
ПОЛАГАЛ БЫ:
Архивно-следственное дело № 975045 по обвинению ОРЛОВА Александра Григорьевича и материалы проверки внести на рассмотрение Военной Коллегии Верховного Суда СССР на предмет отмены приговора Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 24 января 1940 года в отношении ОРЛОВА А.Г. и прекращении о нем дела в уголовном порядке по п.5 ст.4 УПК РСФСР.
ПРИЛОЖЕНИЕ: архивно-следственное дело 975045 с материалами проверки на 219 листах от н/вх. № 0106331 и 2 обзорные справки на 3-х листах с н/маш. № 2745 и 2707.
ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ОТДЕЛА ГВП
ПОДПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ
/БЕЛЯЕВ/
«СОГЛАСЕН»
ПОМ. ГЛАВНОГО ВОЕННОГО ПРОКУРОРА
ПОДПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ
28/III-55 /КАМЫШНИКОВ/».
Награжден двумя орденами Красного Знамени (1928, 1938), юбилейной медалью ХХ лет РККА (1938).
Соч.: Современные приборы управления огнем. М., 1933.
Награжден орденом Кутузова II-й ст. (1945), Красной Звезды (1944), юбилейной медалью ХХ лет РККА (1938).
Начальник 6 отдела (07.1943), 10 отдела (02.1944) 1-го Управления. Заместитель начальника 2-го управления (информационное) ГРУ Красной армии – ГРУ Генерального Штаба Красной армии. После войны в июне 1945 года назначен начальником 3-го Отдела ГРУ ГШ КА. С мая 1946 года исполнял должность начальника 7-го отдела (по изучению опыта действий германской и японской армий).
В декабре 1946 переведен старшим преподавателем Высшей Военной Академии им. К.Е. Ворошилова.
29 апреля 1950 отправлен в отставку по болезни.
Скончался 20.02.1985 года в г. Москва
Награды: орден Ленина, 3 ордена Красного Знамени, орден Кутузова II степени, орден Красной Звезды, медали.
Начальник штаба 5-й истребительной авиационной эскадрильи (ноябрь 1934 – апрель 1936), помощник начальника, начальник 1-го отделения штаба, начальник штаба (апрель 1936 – ноябрь 1937) ВВС Киевского ВО.
29.06.1939 И.И.Проскуров обратился к наркому обороны К.Е.Ворошилову с просьбой направить в распоряжение РУ РККА майора Пугачева Григория Петровича, который «вполне подходит для ведения информационной работы».
В РУ РККА – РУ Генштаба Красной Армии: в распоряжении (сентябрь – декабрь 1939), заместитель начальника 5-го (информационного) отдела – Информационного отдела (декабрь 1939 – сентябрь 1940), начальник Отдела военно-технической и экономической информации (сентябрь 1940 – июнь 1941), начальник 5-го отдела (июнь – июль 1941). В служебной командировке в Англии (июль 1941 – апрель 1942), заместитель главы советской военной миссии по вопросам ВВС, при этом состоял в распоряжении РУ Генштаба Красной Армии.
Погиб в авиационной катастрофе над территорией Англии.
Награжден орденом Красной Звезды (1940), медали.
Похоронен в Москве.