Огненный тыл. Александр ТамониковЧитать онлайн книгу.
фрицев) напоминали лишь звуки отдаленной канонады.
Оставаться на этом участке было рискованно. Узкую равнину сжимали болотистые леса, передвигаться по ним было опасно. Проходимой оставалась лишь узкая полоса вдоль опушки, ей и воспользовались пятеро бойцов. «Действовать только ножами, никакой стрельбы, – заблаговременно предупредил Шубин, – скрытно подбираемся, пока наши шуты гороховые немчуру ублажают. Нападаем одновременно – их пятеро и нас пятеро…»
Теоретически немцев можно было не трогать, но тогда разведчики ползли бы черепахами, а противник не слепой. В тылу остаются пятеро, а впереди не пойми что. Хорошо, что толпой не вывалили из восточного леса, укрылись за деревьями, и Шубин в бинокль сумел выявить пост. Обычные вояки в полевой «мышиной» форме, про искусство маскировки имеют лишь поверхностное представление. План возник спонтанно, сыроватый, но интересный: отвлечь внимание, пока подберется группа с ножами…
– Правильно сделали, что взяли немецкие листовки, – прошептал якут Айхан Баттахов. – Верно, товарищ лейтенант? Как чувствовали, что могут пригодиться.
– Верно-то верно, – из соседней воронки подал голос Смертин, – только рискованно. Нашему особисту товарищу Пшеннику бесполезно что-то объяснять. Нашел бы – и загремели бы мы в лучшем случае под трибунал, а в худшем – по законам военного времени – без суда и следствия…
– Так мы же для благого дела, – возмутился Баттахов.
– А это на том свете объяснять будешь, – фыркнул Паша Карякин, – архангелам, апостолам или кто там тебя встретит после расстрела.
Глеб промолчал. Пропаганда фашистской Германии трудилась, не покладая рук. Качество работы подменялось количеством. Листовки, призывающие бойцов Красной Армии сдаваться в плен, сбрасывались с самолетов в невероятном количестве. Они валялись везде – в необитаемых лесах, в населенных пунктах, падали, как снег, на позиции обороняющихся войск. Пропагандисты обещали почтительное отношение в плену, скорую встречу с родными, достойную жизнь в избавленной от ига большевизма России. Хранить листовки запрещалось под страхом расстрела. Специальные команды собирали их и сжигали. Второго дня особисты отловили двух красноармейцев, сунувших в карманы эти листовки. Вступиться за несчастных не посмел даже комроты. Шубин лично наблюдал, как их гнали к оврагу – растерянных и перепуганных. Они кричали, что не собирались в плен, а листовки взяли для самокруток – снабженцы ведь не привозят папиросную бумагу! Возможно, так и было, но кто же станет разбираться? Сослуживцы отворачивались, прятали глаза, а те истошно кричали, пытались достучаться до сотрудника Особого отдела, приводящего собственный приговор в исполнение. Что такое жалость, лейтенант госбезопасности просто не представлял. Крики оборвались, когда он начал бегло стрелять…
За спиной раздался шум, посыпалась земля. Шубин покосился через плечо. Михаил Канторович, путаясь в нашитых на комбинезон «струпьях», перебрался на другую сторону воронки,