Сокровище «Капудании». Владимир ВасильевЧитать онлайн книгу.
взрослым кассатом встречается?
– Да. Хотя… тут есть нюанс. Кассаты все взрослые. По крайней мере никто и никогда не видел их детенышей. Да что там, если присмотреться повнимательнее… вы не присматривались?
– Нет. А что? – не понял Александр.
– Кассаты бесполы.
– Как это? – Александр форменным образом опешил. В глубине души он все равно считал кассатов экзотической разновидностью кошек.
– А вот так. Яиц у них не бывает, петли тоже. Во всяком случае, я не видел ни у одного. У них не бывает течек и гона, между собой они всегда общаются тихо и стороннему глазу незаметно. Они не приносят детенышей. И они не умирают, Алекс, вот что страшит и бесит обывателей пуще всего. Не стареют и не умирают. Штархи старятся, отходят от дел, дряхлеют – их друзья-кассаты остаются рядом с ними до последнего дня. Но когда последний день наступает – кассат уходит. Меня почему-то всегда больше всего огорчал тот факт, что кассат уходит сразу же после смерти штарха, не дожидаясь похорон. Пока штарх жив – кассат находится рядом и разделяет его страдания, если штарх страдает перед смертью. Но как только жизнь и душа покидают штарха – кассат просто встает и уходит прочь… опять-таки не знаю куда. Возможно, искать нового приятеля среди детей. Не знаю.
Принц слушал, жадно распахнув глаза. Новое знание завораживало, скорее всего оттого, что в него трудно было с ходу поверить. Разум отказывался верить, естество вопило: «Сказки! Не бывает!» Но совсем недавно Ральф с кассатом вызвали самый настоящий ветер и этот факт игнорировать было невозможно. Кроме того… зачем Ральфу врать? Александр чувствовал: этот человек не станет набивать себе цену мистическими и жутковатыми выдумками, как это делают шарлатаны, именующие себя магами, в Альбионе. Ему это просто незачем.
– Я… Я поражен вашим рассказом, Ральф! Честное слово. Не то чтобы я вам не верил, но… такие истории нужно сначала осмыслить, свыкнуться с ними. Воспринять. А сейчас мне будто ушат ледяной воды на голову опрокинули. Святой Аврелий, я чего-то такого и ожидал, но, видит небо, все равно оказался не готов к услышанному!
– Ничего, – понимающе усмехнулся Зимородок. – Не вы первый.
– Кажется, я начинаю догадываться, за что… точнее, почему вас ненавидят горожане, далекие от моря и мореплавания.
Зимородок снова усмехнулся, шире, но на этот раз не сказал ничего. А вызванный им и кассатом порыв все влек и влек «Гаджибея» и «Дельфина» сирокко, в самое сердце Эвксины, и там, где две сантоны проходили, ненадолго волнуя воды, вскоре вновь воцарялся штиль. Штиль был везде: впереди, позади, справа, слева… Но паруса сантон все же полнились ветром, а порыв гнал их вперед и вперед, неутомимый, как воля стихий.
Собственно, он и был волей стихий.
– Вы как-то упоминали, Ральф, что кассат нуждается в людской неприязни, к себе и штарху.
– Это действительно так, – кивнул Ральф. – Худа без добра обыкновенно не бывает: в людской неприязни кассат черпает силу, которая помогает в общении со стихиями. Своеобразная энергетическая подпитка.