Герои, почитание героев и героическое в истории. Томас КарлейльЧитать онлайн книгу.
бесконечно шумных возгласов и всяких иных истинных или ложных усилий! Эта елизаветинская эра и все благородное, дорогое, связанное с ней, пришло помимо всяких провозглашений и приготовлений с нашей стороны. Бесценный Шекспир был свободным даром природы, совершенно молча принесенным нам, совершенно молча принятым, как если бы дело шло о малозначительной вещи. И однако это в доподлинном, буквальном смысле слова – бесценный дар. Не следовало бы также и этого упускать из виду.
Господствующее мнение относительно Шекспира, высказываемое иногда, быть может, несколько идолопоклонническим образом, представляет в действительности вполне верную его оценку. Насколько я могу судить, общий голос не только нашей страны, но и всей Европы постепенно приходит к заключению, что Шекспир – глава всех поэтов, существовавших до сих пор, это – величайший ум, какой только в нашем пишущем мире появлялся когда-либо на литературном поприще. Вообще я не знаю другого человека с такой необычайной проницательностью, силой мысли во всех ее характернейших проявлениях. Какая невозмутимая глубина! Какая спокойная жизнерадостная сила!
Да, в этой великой душе все отражается так верно, ясно, как в спокойном бездонном море! Говорят, что в построении шекспировских драм обнаруживается, кроме всяких других так называемых «способностей», также и ум, равный тому, какой мы признаем в «Новом Органоне» Бэкона. Это верно, но истина не бросается вообще в глаза всякому с первого взгляда. Мы поймем ее в данном случае скорее, если спросим себя, каким бы образом мы, помимо материалов, представляемых драмами Шекспира, могли достигнуть такого же результата? Дом построен, и все в нем кажется надлежащим образом прилаженным. Все, с какой бы стороны мы ни взглянули, на своем месте. Все представляется нам в нем как бы возникшим согласно собственному закону и природе вещей, так что совершенно забываешь о той дикой, неразработанной каменоломне, из которой все это вышло. Самое совершенство постройки, как бы вышедшей из рук природы, скрывает от нас заслуги строителя. Мы вправе назвать Шекспира совершенным в данном отношении, более совершенным, чем всякий другой человек. Он распознает, угадывает инстинктом условия, при которых работает, материалы, с которыми имеет дело. Знает, какова его собственная сила и каковы ее отношения к тем и другим. Здесь недостаточно одного беглого взгляда, порыва вдохновения. Здесь необходимо обдуманное освещение всего предмета. Необходим спокойно созерцающий глаз, одним словом, великий ум.
Самым лучшим мерилом для ума человека может служить то, каким образом человек рассказывает о сколько-нибудь сложном происшествии, очевидцем которого он был. Какую картину, образы он рисует при этом: что жизненно и останется вечно, что не имеет существенного значения и, следовательно, должно быть отброшено, где истинное начало, истинное следствие и конец? Чтобы обнять все это, человек должен пустить в ход всю силу своей прозорливости. Он должен понимать вещи. Достоинство его рассказа