Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом. С. А. ЕмельяновЧитать онлайн книгу.
философ считает, что за неимением других средств человек не только имеет право, но и обязан применять силу. «Насилием» же, согласно Ильину, оправданно называть только произвольное и безрассудное принуждение, направленное ко злу.
Христианская заповедь «кроткие наследуют землю» не всегда подтверждается реальностью. Мир, наполненный людьми, которые умеют только любить, – практически невозможный вариант, потому что такой фантастический мир существует преимущественно в социальных утопиях и в художественной литературе.
Сила бывает несправедлива. Но справедливость часто бессильна.
Социальное насилие становится действительностью там, где возникает взаимодействие людей, относительно равных в своем природном бытии и не равных в бытии социальном. Реальное насилие можно рассматривать, с одной стороны, как сущностный элемент легитимной государственной власти, а с другой – как радикальные социальные преобразования и выход за пределы возможного, приводящие к изменению существующих общественных отношений, необходимость которых обусловлена значимостью социального идеала.
(Замысел Ленина становится более ясным в свете перевернутой им формулы К. Клаузевица: «политика есть продолжение войны иными средствами»).
Достаточно трудно поставить под сомнение тесную связь между применением организованного насилия и государством. Генезис государства есть отражение изменчивого соотношения сил, находящихся в постоянной борьбе и следствие того, что некая превосходящая сила («класс») установила свое господство. Главной целью господства и насилия в этом случае является присвоение деятельности субъекта.
Источником действенности государственного насилия и принуждения является угроза нарушения физического здоровья или потеря свободы. Воздействие экономического ресурса связано с материальной и финансовой зависимостью, предполагая взаимовыгодный обмен или материальное вознаграждение за какую-либо «производительную деятельность». Деньги становятся инструментом действенного контроля и даже насилия над людьми не только в либеральном, но и в полностью «огосударствленном» обществе.
Одержимость идеями социального радикализма может повлечь за собой неразборчивость в выборе средств, пренебрежение объективным анализом реальных возможностей и последствий осуществляемых преобразований. Можно заметить, что методы и средства социального насилия, которые используют революционные классы, достаются им по наследству вместе с антропологическим материалом, привыкшим к различным формам социального принуждения. В антагонистических обществах насилие пронизывает все формы социальных отношений, весьма определенно оформляясь в экономических, социальных, политических и идеологических отношениях.
Каким бы сложным и противоречивым ни был комплекс идей, закрепившийся за термином «революция», в нем можно было выделить некоторые узловые моменты, относительно которых существовала устойчивая конвенция.